вы знаете, Андрей? – судорожно выдал Лука, хватая распахнутым ртом воздух.
– Нет этих ваших мурашек и волосьев дыбом, сударь.
– И впрямь, – согласился со мной семинарист и глянул на тёмное небо. Оно шустро закручивало краны. Дождь стремительно ослабевал, а молнии сверкали все реже.
– От чего или кого мы бежали-то? – протараторил Лаврентий весь покрытый грязью, будто хотел слиться с пейзажем.
– Что-то страшное было на том месте, – произнёс Кантов и передёрнул узкими плечами. – Что-то витало в воздухе. Вероятно, какие-то байки о Чернолесье не просто байки.
Я краем уха слушал Луку и мрачно посматривал на Всеволода. А тот тяжело дышал, сверля меня взглядом исподлобья. Казалось, что он сейчас кинется и разорвёт меня голыми руками. Вены на его висках вздулись, словно сытые пиявки, мускулистая грудь ходила ходуном, а пальцы сжимались в кулаки.
И наконец он не совладал со своими эмоциями. Схватил меня за грудки и прошипел в самое лицо, опаляя горячим дыханием, пропитанным неконтролируемым гневом:
– Ты… ты посмел поднять на меня руку, отребье! За такое вызывают на дуэль!
– Андрей спас тебя! – закричал Лука и принялся отдирать от меня руки Всеволода.
А сам я сейчас был слабее котёнка, посему самостоятельно защититься не мог. Но зато моя физиономия вспыхнула таким презрением, что, возможно, оно-то и заставило Астафьева резко отпустить меня.
– А кто его просил вмешиваться?! А?! – прорычал он, сверху вниз глядя на семинариста. – Я сам в состоянии решать, как мне поступать! Мне помощники не нужны, тем более такие!
– И что бы ты решил, герой? – едко просипел я, снова согнувшись пополам. – А? Принял бы вызов, да? А что потом? Похороны? Петров бы тебя порвал как тузик грелку! И что дальше? Илья Макарович уже стар, а Лаврентий ещё слишком молод. Кто будет поднимать род Астафьевых?
Громко пыхтя, Всеволод ожёг меня яростным взглядом, сплюнул под ноги и ринулся вдоль дороги.
Младший Астафьев хотел было пойти за ним, но Лука схватил его за плечо и твёрдо произнёс:
– Оставь его. Пусть побудет один. Подумает. Андрей сказал правильные слова. А пока Всеволод думает, мы пойдём следом. Авось попутный автомобиль встретим.
Лаврентий посмотрел на удаляющуюся широкоплечую фигуру брата, попыхтел немного и всё-таки не побежал за ним, а молча почавкал по грязи рядом со мной и семинаристом.
Но буквально через пару десятков секунд паренёк выдохнул, осуждающе глянув на меня:
– Не надо было бить Всеволода по голове. Он теперь навсегда запомнит это.
– А что прикажешь было делать, а? – буркнул я, проведя рукой по мокрым волосам. Шляпа-котелок сгорела вместе с машиной, как и прочие вещи всей нашей четвёрки.
– Не знаю, но не так.
– Отвергая – предлагай.
– Не знаю я, что предложить!
– То-то и оно, – цыкнул я и глянул на небо. Из-за туч показалась бледная, болезненная
