вуз заочно закончить, а потом жениться. Первое правило выполнил.
– Теперь осталось невесту с приданым найти, – перебивает Егор Максимович. – У вас в селе таковые есть?
– Да ладно, Максимыч, чего вы там, – вскинулся Никита. – Нет ничего лучше жизни холостяка!
Лидия пристальнее вгляделась в Никиту с вакантным выражением лица:
– А вы все из города? С какой конторы? – она уже малость опьянела, в глазах её множатся искорки костров.
Николай хотел ответить, но Виктор Александрович его опередил:
– С часового завода мы все. С конструкторского цеха. Пендели-фендели, анкера разные делаем…
– А, ясно, что не рабочий класс. Верю, что не обманываете. Я знаю, что такое пендель-фендель. Врут ведь только жулики да лакеи…
Наверное, все мужчины покраснели, но отблески костров на их лицах не выдали изменений цвета.
– А у вас, Лидонька, женихов много? – прожёвывая кусок шашлыка, вернулся к прежней теме Егор Максимович.
– Да все мои! Только одни – больно шафранчик любят, ну это винишко местное у нас так называют; другие – ростом не вышли, окурки какие-то; а третьи – жениться успели, пока я подрастала. А у меня тоже установка есть: пока институт не закончу – замуж ни за кого не пойду.
– И за меня? – захмелевши, спрашивает Никита. – Ты ж мне метку вот поставила, – поворачивает забинтованную ладошку.
– Слушай, ты сходи к костерку-то, глянь, чтоб одёжка моя там не сгорела, – она нежно погладила изящной ладонью его плечо, заглядывая в глаза. – Сходишь?
Никита ушёл. Вернувшись, спросил:
– Может, спирт тебе тяжеловат? У нас коньячок есть… Налить? Пять звёздочек. Армянский, – он снова садится рядом с бойкой Лидией.
– О! Так надо было с этого и начинать!
В застывшей тишине ночи совсем молодым выползал лимонный месяц, как украшение. В нарождающемся сизом тумане темнело море вершин леса с редеющими шапками желтеющей листвы. Вдоль реки в серебрившемся сумраке едва вырисовывалось русло Суры и длинные её луга. Блестящие звёзды в темноте неба смотрятся в дивные воды тихой реки. Всё заснуло в блаженстве. Только наша компания вела беседы у костра.
Все уже были нетрезвы, но беседа с русалкой бодрила и не звала в сон. Мужчинам было как-то спокойно, безмятежно и весело с этой высокой девушкой. Беседа ни к чему не обязывала, не обещала. Вся дневная суета забыта, теперь они расслабились душой и телом, наслаждаясь заслуженным отдыхом в стороне от городской суеты, в тиши осенних лугов родного края.
– Ты чего в воду-то полезла? – Егор Максимович опять задал ей тот же вопрос.
– Мешки там у селян с рожью. Для солода зерно разбухает, – пояснил Никита
– Да, – утверждает Лидия. – На селе по осени все так делают.
– Не воруют разве? – Виктор Александрович лениво сглатывает с шампура кусок баранины.
– Да вы что? Как можно? У нас все квас варят: бражный, имбирный, хлебный, кислощейный
