style="font-size:15px;"> Никита пошёл искать. Ходил долго. Едва отыскал авоську. Принёс, а Николай с Егором Максимычем ползают у палаток и кострища, чего-то ищут.
– Где банка с червями? Ты брал?
– Зачем мне? Ничего не видел. Она где была?
– Да в банке из-под икры…
Все стали искать. Ползали в палатках, вокруг кострищ, покрывало перетряхнули, на котором ночью едой и питьём наслаждались.
– Может, русалка твоя унесла? – иронизирует Николай.
– Аха, червяками торговать на ферме…
– Так, погодите, друзья. Вот осталась от вечера нераскрытая банка икры. Остальные пустые. А где ж тогда с червями? Мы разве не на рыбалку приехали? – стонет Николай. – Это ж чё выходит… Мы закусывали, помню: икрой, колбасой, шашлыками. Вон и мясо недоели, ухи маленько осталось, икры банка, хлеба много. Чай-то мы пили?
– С икрой и пили, с бутербродами. Это когда уж Лида уснула. Она в мешке уползала в палатку и очень на русалку была тогда похожа. Ты ещё, Николай, хохотал, – вспоминает сквозь похмельную боль Егор Максимович.
– Не помню… Чё мне эта русалка!? Мне червей банку надо!
– Ну вон банку красной икры бери, раз черви уползли.
– Как они уползут, если банка завинчивается? Видать, по-пьяни мы вместо икры…
Через неделю замначальника АХО обкома партии Иван Степанович обходил кабинеты, списки составлял – кто что из дефицита на выходные брать будет. Из промотдела вышел явно озадаченный. Тут навстречу сам заведующий.
– Слушай, Сергей Григорьевич, – остановил его Иван Степанович, – чего-то у тя с парнями не тово. Сорок лет работаю, а такого не бывало: Егоров и Шептунов от красной икры и коньяку отказались. А Шептунов-то ещё с рукой перевязанной. Спрашиваю: «Где поранился?», а он грит: «Ерунда, мол, поцелуй русалки». Чумной, однако. Это про него ты баел, что он Карла Маркса всего перечитал?
– Наверно, и Энгельса в придачу…
Стрессы для прессы
В восьмидесятые годы прошлого века работал я кинооператором студии «Казтелефильм» по Тургайской области, что в Казахстане.
Как-то ближе к вечеру приезжаю в один совхоз, где запланировано снять телерепортаж о работе передовых доярок. Познакомились с парторгом (была тогда в каждом хозяйстве, предприятии, любой организации такая должность – партийного организатора). Булат Хасенович на пару годков старше меня, совпартшколу только что закончил, и эта должность была для него трамплином в высшие парторганы власти. Он сразу предложил поехать на молочно-товарную ферму, где вот-вот дойка коров должна начаться.
Приезжаем. Доярки, молодые и не очень, собираются в красном уголке фермы.
– Мы вчера с директором здесь Красное переходящее знамя вручали третьей ферме за победу в соцсоревновании в январе, – горделиво поясняет парторг, показывая на награду.
– Давайте повторим эту сцену сейчас, – предлагаю Булату Хасеновичу. – Снимем для репортажа. А потом дойку коров, затем в молочном цехе по переработке…
– Жаксы
