поверить. Опустив на свои руки пустой взгляд, Нерисса с ужасом взглянула на собственные ладони с линиями и полосами. Что открыли эти витиеватые строки Чтецам?
Не спеша маги разума обошли каждого, стерпели проклятия и упреки. Наконец, они завершили обряд. Выпрямившись, покрытые блеклыми сутанами Чтецы засеменили к сыновьям короля и заговорили вполголоса.
Их разговор был не слышен, но и без этого стало понятно, что за тайны струились с языков магов. Нерисса поежилась, окинув внимательным взглядом руки Теневых стражей у себя на плечах. Теперь не сбежать.
Наконец, Чтецы ушли, а Самаэль рассек воздух взмахом руки:
– Бунтаря и мятежницу под стражу, отмыть и остричь, заключить в камеры на нижнем уровне. Что делать с остальными, вы знаете.
Дурной кошмар продолжался наяву, отравляя все существо. Холод камня морозил до костей и впивался в спину. Сколько прошло времени с момента заточения? Нерисса сидела на голом полу, прижав к груди ноги в жалкой попытке согреться. Ее одежду забрали, выдав вместо теплого сюрко изъеденное молью нижнее платье. Волосы неприлично коротко остригли в знаке позора.
Звякнув цепями, Нерисса в который раз подняла руку и зарылась пальцами в ничтожно короткие локоны, вьющиеся в беспорядке на голове. Она осталась ни с чем, с ощущением наготы и без энергии. Сил на колдовство не оставалось…
Содрогаясь от гнева, Нерисса дрожала всем телом, проклиная себя за глупость, трусость и слабость. Ее так легко пленили! Тем самым она подвела Старейшин, Нову, саму себя – ведь у нее не было шанса вернуться. А еще она ничего не выяснила про родителей. Какова теперь цена знанию, что король действительно выискивал и отлавливал ведьм? Раскрыть этот секрет Нерисса могла лишь свой сокамернице – тощей крысе, что злобно шипела, стоило громко звякнуть кандалами на руках.
Тяжело дыша, Нерисса откинула голову к стене и ударилась о камень затылком. Стены темницы давили, сводя с ума. Будучи в безвыходном положении, Нерисса горько засмеялась в приступе истерики, думая, что сказала бы Ниорин, увидь воспитанницу в таком состоянии? Униженной, закованной в кандалы, оставленной на волю жестокого короля и холодной темницы.
Ниорин бы не пожалела ее.
Наставница учила, что решение проблемы зависело от стойкости духа: разве боялся огонь пожрать целый лес? Нет. Огонь разгорался сильнее, набирая мощь, рос и побеждал.
Гилмор повторял, что нет ничего важнее способности контролировать себя и в то же время умения давать волю силе. Море безмятежно убаюкивало крошечные шлюпки на волнах, но стоило чему-то разгневать стихию воды, как на море поднимался неудержимый шторм. Вода топила и смывала все с лица Денного Миира.
Сайрус наставлял – нет такой преграды, которую нельзя миновать, в том числе и собственную неуверенность: ни один валун, ни одна льдина не стояли на пути ветра. Извиваясь и закручиваясь, собираясь с силами, стихия воздуха ударяла, прокладывая себе путь, срывая настил с крыш, прижимая
