style="font-size:15px;"> Яснов вернулся.
– Кто такой Осипцев? Он вроде друг Михаила Крылова?
– Узнаю!
– И мне – немедленно!
Кромкин уходит в прокуратуру, открывает кабинет – телефон:
– Он выпущен…
Шуйкову:
– Прибудь.
– Чё такое? Я домой.
– Нитка.
Доклад Усольцеву, тот отговаривает:
– Ты бы не ездил. Пусть милиция.
– Эти Лаврентии вышли из доверия.
Снег партиями: прекратит, опять. Будто завод, выпуск продукции. И – метель. В отличие от вьюги метёт, как дворник. А вьюга вьюном. В итоге никаких улик.
До картинной галереи в один момент. Но объекта, галерею не посещающего, нет и в доме напротив. «Ушёл в баню. С веником». Но такие объекты с чемоданом – в баню, с веником – на вокзал, который не перекрыт.
Хоть иди париться, но парятся в машине, глядя сквозь белую пелену на древнюю баню номер один. Баня номер пять новая: колонны, парадное крыльцо.
– Он, видно, не жилец, – каркает глава оперативников.
Ну да, памятно, как они на «скорой», ныне – авто майора. «Депеша» «навредил Артур», отправленная уголовником, равна приговору. Но, мало того, в камере какой-то «кент» Михаила Крылова Осипцев! Вроде не бандит. Некто Грызун далековато. У Крыловых, кроме него, не выявлено контактов с уголовниками, кроме как друг с другом и брат с братом. Но ведь могут и контактировать. С кем-нибудь, кроме инженера Шелестина, аспиранта Красноокова… Декоратор Ильин-Подгребёнкин! Он не криминальный. Годен ли на роль убийцы? На роль Горацио вполне.
Любители парилки с вениками выходят в пургу. Нет того гражданина, иногда лишаемого гражданства, на которого опять ордер. Какое-то время в окне один молочный коктейль.
– Вот он! – вываливается из автомобиля Кромкин. – С кем-то.
Рядом с Филей тип, лицо укутано. Они моментально – за баню. И там вроде драка, не менее трёх мутных фигур. Кромкин к ним, как танк, двое убегают. Третий упал. Труп? Нет, но шапка, будто вогнута в голову.
– Артур!
– Сеня?
– Как выглядят?
– Никакого рыла. Калган трещит. Ладно, шапка на каркасе. В раздевалке подваливает, укутан до лба: мол, друган. Только выходим, ударяет. Но не он. В голове плывёт. Наверное, от вьюги?
– Едем в травмпункт.
Тем временем милиция, обежав территорию, вся в снегу, но без бандитов, и тоже – в машину.
Больница, рентген. Теперь к дому.
– Мама, это сам Семён Григорьевич!
– Меня могли убить на хрен, но Семён Гершевич спас!
– Антонина, кто-нибудь приходил к Артуру?
– Недавно!
– Как он выглядит?
– Из окна вижу: у калитки стройный, как тополёк. Одет в тёмное.
– Алицо?
– Общались через дверь. Э-эх, я ему о бане! Он по-доброму…
Ну да, и волк по-доброму:
