но ощутимо трепетала, вибрировала, словно перемёрзла.
– В конце концов, – думала она, – на Витеньке моём свет клином не сошёлся. По улицам бродят толпы неприкаянных мужиков, которым повезло меньше, чем ему. Пусть оближется. Любовь – не хрустальная ваза. Если отношения разбиты, нужно постараться прибрать осколки и заменить предмет восхищения на новый. Их, воздыхателей, много, а я в своём роде единственная.
Несмотря на нервозность, настроение было на высоте.
Ромашка села у барной стойки, заказала бокал мартини, хотя даже не понимала, как выглядит этот янтарный напиток, и погрузилась в озорные, с лукавыми ожиданиями и непредсказуемыми последствиями грёзы.
О чём она думала – неизвестно.
Вид у печальной брошенки был весьма одухотворённый, отсутствующе мечтательный.
Машка не крутилась на стуле в поисках претендента, не вертела головой. Она парила в разноцветно туманных облаках яркого романтического сновидения.
Как ни странно, единственным партнёром, с которым она уверенно витала в облаках, был Витька, во всяком случае, внешне.
Мужчины в голографических приключениях были разные, а лицо у всех одно.
Ромашку наперебой приглашали танцевать, осыпали цветами, посылали приветственные улыбки и воздушные поцелуи.
Она кружилась, кружилась… со счастливой улыбкой и безмятежным взглядом, направленным в никуда, пока не ощутила мягкое прикосновение чьей-то горячей руки.
– Скучаете?
– Вовсе нет. Отдыхаю.
– Жаль. Хотел пригласить на танец.
– Спасибо, я сама, – неожиданно ответила Машка, поставила на стойку нетронутый бокал с искристым вином и попросила бармена включить Сальсу.
Танцевала она с наслаждением: целиком и полностью отдавалась страстным сексуальным движениям, ни на кого, в том числе и на незнакомца, не обращая внимания.
Мысли, чувства… их не было. Точнее, ей было по непонятной причине хорошо.
Машка даже забыла, зачем пришла, чего добивалась.
Закончив танцевать, взбудораженная и потная, отправилась она на прежнее место.
Мужчина восхищённо смотрел на неё и беззвучно хлопал, показав улыбкой и жестами, что зрелище было поистине бесподобным.
Он именно так ей и сказал. Немного позже, когда получил негласное разрешение приблизиться, назвав экспромт очаровательным, чувственным, даже сексуальным.
– Глупая бравада, не правда ли!
– Всего понемногу. Возбудить внимание удалось.
– Вульгарное, конечно, излишне откровенное?
– Вы прелесть. Разрешите угостить… нет-нет, не думайте плохо, это ни к чему не обяжет. Вы одна… я один. Согласитесь: два одиночества – это уже практически пара. Надеюсь, от медленного танца… бесконтактного, разумеется, не откажетесь.
Машка и не думала сопротивляться. Это был шанс удовлетворить позывные похоти, пусть отвлечённые.
– Какого
