уже привыкший к нестандартным вопросам Ивана, пожал плечами, так как иногда он эти вопросы просто не понимал, и два раза кивнул.
– Вымерли и разъехались.
– Вот те на! – думал про себя Иван, – Значит всё-таки…, сначала умерли и уже мертвыми потом разъезжались. М-да! А ведь честно сразу предупреждал, что это не рай, и ты не ангел… Что ж посмотрим, что будет дальше, и на что она похожа эта твоя «Россия»…
Проехав через всю деревню, на другой окраине подъехали к старому покосившемуся бревенчатому дому с огромной дырой в провалившейся, местами покрытой зеленым мхом крыше. Остановив машину у заросших бурьяном то ли ворот, то ли забора, Алибек посигналил и, вылезая из машины, стал кричать:
– Евдоки-имы-ыч! Евдоки-имы-ыч! – но в ответ, из-за забора доносился лишь остервенелый собачий лай. Только минут через десять за оградой появилось шаркающее, не собачье движение, и к ограде подошел древний седой старик с длинной бородой…Лицо его показалось Ивану определенно знакомым.
– Ев-до-ки-мов??? – удивился Иван.
Старик долго щурился на Ивана, а потом заявил:
– Пошёл на хрен отседова, бомжара! Щас кобеля спущу.
– Э-эй! Успокойся! Здравствуй, Евдокимыч, ты чего это? – вмешался Алибек, протягивая к нему руки, – Прекращай! Это я, Алибек, не узнал что ли? А это – со мной. Вот, человека нашел. Русского, видишь. Прямо в поле нашел. Иваном зовут, будет крышу делать. Поживет пока у нас.
– Много их таких шляется здесь, Иванов безродных. Может, у него вши и клопы? Русского… Чем он лучше киргиза? Заразу в дом мне не надо!
– Он сегодня уже ничего! Лучше чем вчера, а завтра ещё лучше будет, вот увидишь. Ты давай, собаку придержи и в дом пускай.
Дед смягчился:
– А ты это… Пузырь привёз?
– Конечно!
Иван с Алибеком с опаской лазили по всему дому и по крыше, боясь провалиться сквозь неё, и осматривали объемы работ, когда на улице появился всадник, он с любопытством поглядывал на них и не торопясь приближался.
…Крыша, как и весь дом, была очень древняя и ветхая, крытая старым уже хрупким и поросшим мхом тесом, который Алибек предлагал подправить и просто застелить рубероидом.
Руберойд, как называли его во времена гражданской войны, весьма понравился Ивану. По его мнению, это добротный и наверняка дорогой товар. Алибек смотрел в голубые честные глаза Ивана, давшего такую оценку купленному по дешевке с рук самому обычному рубероиду, приподняв одну бровь и не понимая, прикидывается тот или на самом деле так считает, но потом согласился:
– Нам, кыргызам? – Сойдет!
– Эй, киргиз, угости меня, казака, пивом! – раздался крик, прервавший все их изыскания.
Всадник стоял уже у ворот. В одеянии его, несомненно, было что-то очень отдаленно военное и может даже казачье, но весь вид его не был таким. В седле сидел он неуверенно. Из-под не заправленной в брюки рубашки свисали жирные волосатые бока. Он курил, а это было несовместимо с образом,
