в столовую. Как говорится, земля слухами полнится, и повариха Таня заливалась там слезами по глупой племяннице. Дескать, она же хорошая девочка и прочая. И весь женский коллектив столовки, уже рвался просить, чтоб девочку строго не наказывали. Мол, не в себе была. Жених бросил. Мерзавец. А она так старалась, для него. Отдайте на поруки.
Понятное дело, что ни обвинять, ни уличать, ни в чём её не стал. Доказательств то нет. Не хочется мне светить моё умение, видеть ложь. Хватит того, что Вова знает. Да и в этом случае родственничкам моим придётся тупо поверить мне на слово, а это не хорошо. То есть поверят, думаю. Но выходить с обвинением, основанном только на моём честном слове… Это такое. Вот если бы Вика созналась. А там как говорится… Пусть дядя Петя расхлёбывает.
В вине Тани-Титьки, как её прозвали мои подружки, сомнений не было. Достаточно было послушать, как она наваливала на уши своим коллегам по работе. Так что вернулся в номер и принялся ждать. Надеюсь, Василич всё сделает, как надо.
Ждать звонка от отца стало скучно и я решил прогуляться в ту сторону. А то взяли манию, без меня допросы вести. Пойду, может, новости у охраны выпытаю.
Возле дверей было довольно людно. Несколько СБшников из тех, кто с нами приехали. Кирилл-водитель, тот самый, с которым мы ездили спасать Палыча от бандитов. За стеклянной стеной видно, как на балконе опоясывающем весь этаж, курят несколько мужиков. И самое приятное Тимофей. Мой бывший сторож.
Эх сколько раз он меня скручивал и тащил домой, а уж из скольких передряг вытащил. Может, помните, я рассказывал, как он учил моих подружек в общаге приёмам самообороны? Когда одна из них, пнув его в живот, улетела в стену. Вспомнили?
– Тимоха! Здорова! – радостно скалясь, иду к нему.
– О, Анатолич! – довольно щурясь, жмёт мне руку. – Рад тебя видеть! – и пожав руку Вовану, произнёс: – А ты мне теперь, как брат, – смеётся.
– Это ты на что намекаешь? – усмехаюсь.
– Намекаю? – Тимофей оглядывает присутствующих мужиков. – Братва, ответственно заявляю, я прямо говорю. Я своё отмаялся, – раздаются осторожные смешки. – Хотя, – вдруг становится серьёзным, – говорят, ты повзрослел, не бухаешь, по бабам не бегаешь.
– Но-но, – возмущаюсь. – Баб не трожь, это святое, – на этот раз смешки раздаются уже смелее. – Ты где пропадал-то? – интересуюсь.
– Да так, – вздыхает, – в командировке был.
– А чего так грустно, – интересуется Вован. – Что-то не так пошло?
– Да вроде так всё… – разводит руками. – Но и не так тоже…
– Потери были? – напряжённым голосом спрашивает Вовка.
Тимофей кивает.
– Кто? – от такого вопроса по спине пробегают мурашки.
– Не у нас, – Тимоха с тоской смотрит в окно. – У армейцев. Напарник мой говорит, молодняк совсем был – лет по двадцать пацанам. Я-то в прикрытии был, сам не общался. Мы груз сопровождать ушли, а они погоню за собой увели. Как-то так мужики. Ничего не меняется… Пацанами дырки затыкают.
– Да уж… – произнёс кто-то из присутствующих.
– Мажор? Мажор это ты? –
