А может, он таким и был? Вот никогда я не доверяла дорожникам! Как доверять гильдии, не подчиняющейся ни одному государству? Независимые они, видите ли! В любой момент что захотят, то и сотворят, и никто им не указ, ни Империя, ни Франкония, ни Султанат…
Словно подслушав мои мысли маг-дорожник на паровозе потянул рычаг… и поезд прыгнул вперед. Видеть я не могла, но чувствовала, как там, впереди, провал в Междумирье раскрылся черной пастью и… ам! Свистящий, окутанный паром, сияющий огнями поезд стрелой вонзился в кипящую мглу, прошил ее насквозь и канул внутри клубящегося черными протуберанцами портала. Темное пятно мгновенно стянулось в точку непроницаемой мглы, а потом исчезла и она, оставив за собой лишь запорошенные липкой черной пылью рельсы.
Темнота рухнула на поезд. Она была совершенной, непроницаемой, будто сверху, как на птичью клетку, накинули плотное одеяло. Тут же превратившееся в каменную плиту – меня вдавило в кресло, кажется, я слышала, как потрескивает деревянный каркас… я надеялась, что это был каркас, а не мои ребра. Воздух по капле выдавливало из груди, перед глазами заплясали серебряные искры. Они разрастались, сплетаясь в узор, одновременно прекрасный и… отвратительный до тошноты. Я на миг даже порадовалась, что стошнить меня не может – навалившаяся на грудь и плечи тяжесть ничего бы не выпустила наружу. Узоры побежали по темноте, точно оплетая невидимые колонны, взбираясь на прячущийся во мраке высокий, как храмовый купол, потолок… И вспыхнули ослепительно, как взмывающее над горизонтом солнце! Безжалостный свет прожег глаза, и в тот же миг мое тело утратило вес и резко рванулось взлететь. Только затянутый на поясе ремень удержал в кресле, впившись краем стальной пряжки в живот, и все вернулось вместе с болью: зрение, слух, осязание…
Особенно в попе, когда вернувшийся вес швырнул меня обратно в кресло, продавив обивку до самых пружин внутри!
– Вот так и начинаешь завидовать толстякам! – хрипло прокаркала старуха и с лязгом отстегнула пряжку ремня.
Под крышей вагона, едва разгоняя полумрак, начали разгорались слабые огоньки.
– Уже всё? Да? Всё?
– Всё будет как приедем, а до того что угодно может случиться! – с мрачным удовольствием парировала старуха.
И немедленно случилось: громкоговоритель над головой господина Торвальдсона пискнул как летучая мышь, а потом и загудел:
– Леди и лорды, дамы и господа, наш экспресс проходит сквозь Междумирье! Убедительно просим без необходимости не вставать со своих мест, а в случае приближения к внешнему стеклу местных обитателей – не встречаться с ними взглядами. Это может быть опасно для вашего физического и душевного здоровья!
– Безликие демоны Междумирья! – то ли согласилась, то ли просто ругнулась старуха.
– Да тут и без них разрыв сердца получишь – от одних объявлений! – господин Торвальдсон прижал ладонь к груди, почему-то с правой стороны. – У вас, сударыни, капелек каких не найдется?
Старуха в ответ лишь непримиримо фыркнула:
– Было, как не быть!
