беспокоить лорда ради каждой мошенницы! – отрезал инспектор.
– И часто брата беспокоят мошенницы? – снова заинтересовалась я.
– Ничего не знаю о твоих братьях, милочка! – инспектор усмехнулся, упиваясь собственным остроумием.
– Ну хорошо… – я тяжко вздохнула. – Ратуша тоже цела?
Получила в ответ новый подозрительный взгляд и устало пояснила:
– Там записи хранятся: кто на ком женился, кто когда родился… По ним проверить можно.
– Хорошо… допустим… – кажется, у него впервые появились сомнения. – Леди Ингеборга… Хотя ты совершенно не похожа на северянку!
– Я и на южанку не похожа, – хмыкнула я.
Мама была типичной северянкой: высокой, статной, голубоглазой, с крейсерской грудью и льняными косами в руку толщиной. Папа, на двадцать лет ее старше и полголовы ниже – типичным южанином: горбоносым, черноглазым, сказала бы, чернокудрым… но в моем детстве вместо знаменитых южных кудрей у отца на макушке уже красовалась лысина. И родилась у них я – такой же типичный среднеимперский смесок: среднего роста, средней комплекции, с темно-русыми волосами и карими глазами. В столице сходу за свою сошла.
Хочу туда – обратно!
– Мы проверим, – с угрозой в голосе пророкотал инспектор. – Вернемся к происшествию в поезде…
– Вернемся, – согласилась я.
Он покосился на меня, но наткнулся на преданный взгляд, исполненный радостной готовности помочь.
– Вы заявили, что старая дама, ваша соседка по купе, разбила окно…
– Я? – изумилась я. – Когда?
– У меня записано… Где-то… – он с сомнением оглядел рассыпанные по полу бумаги.
– Да? – я тоже посмотрела на них с сомнением. – Тогда я это подписывать не стану, потому что я сказала: окно разбилось…
– Каким образом? – хищно зыркнул он.
«Реакция на кровь мага. Мою кровь. И какое-то колечко, не иначе – артефактное», – подумала я, но вслух не сказала. Спорю на мамино приданое против папиных пустырей, что информация о слабом месте защитных стекол является секретной. И что сделают со случайно проведавшей о таком горничной… не знаю, и узнавать не хочу. Старуха-убийца, вон, знала… и что с ней сталось? В окно выкинули!
– Откуда же мне знать! – развела руками я. – Сперва начало гудеть, потом появились огни, и старая дама вдруг начала вести себя… странно.
– Как именно? – подался вперед инспектор.
– Ну-у… она…
Скакала с ножом как молоденькая… Но этого господину инспектору тоже знать не надо: он и так считает меня мошенницей, а уж после такого рассказа упечет в тюрьму без всяких разбирательств. Или в сумасшедший дом.
– Металась. Бормотала. Я подумала, на нее Междумирье действует, бывают же люди с абсолютной непереносимостью, я читала…
– В «Столичном вестнике»? – дернул бровью он.
– В «Медицинском», – отрезала я. – Хотела
