неловкий перенос. Напрасно рвется отвечать и всеми способами пытается понравиться учителям.
Виктория зажала глаза ладонями и посидела так, пока слезы не отступили прочь. Потом сделала несколько глубоких вздохов, собрала волю в кулак и только после этого отправилась в родительскую комнату.
Мать, красивая даже в своем болезненном состоянии, лежала высоко на подушках, по горло закутанная в одеяло, и смотрела в потолок пустым, равнодушным взглядом. Она вздрогнула, когда дочь появилась на пороге, словно меньше всего на свете ожидала ее увидеть.
– Мамочка, я тебя не разбудила? – спросила девочка заранее виноватым голосом.
– Нет, я не спала, – прозвучал в ответ прохладный, ровный ответ. – Ты что-то хотела?
– Хотела спросить, может, тебе нужно что-то?
– Нет, благодарю. Но я помню, что ты дома, и позову в случае необходимости.
Поскольку дочь не уходила, женщина, кинув на нее нетерпеливый взгляд, задала вопрос сама:
– Ты уже сделала все уроки?
– Да, мам. Знаешь, в этой школе не очень много задают, здесь какая-то новаторская система и…
– Расскажешь как-нибудь нам с отцом за ужином, – перебил ее равнодушный голос. – Но если уже все сделано, то я хочу, чтобы ты сходила на прогулку, пока не стемнело. Ты ведь толком не видела еще город?
Вика только плечами пожала. Когда ей особенно гулять, если они совсем недавно переехали и все силы уходили на то, чтобы утвердиться в новой школе. Сегодня было воскресенье – и только поэтому ей удалось управиться до обеда.
– А ведь это твой родной город, и это хороший городок, старинный, чистенький. – Голос матери чуть потеплел, и Вика расцвела от радости. Губы дрогнули, готовясь в любой момент сложиться в счастливую улыбку. – А в центре есть детское кафе, называется вроде «Белоснежка» или «Золушка». Там отличное меню для детей и подростков, мы с тобой бывали там прежде. Хотя это было давно, ты едва ли помнишь.
Под конец теплоту в голосе матери сменила горечь, и у Вики противно затряслись ноги от напряжения. Женщина пару раз глубоко вдохнула через рот, словно борясь со спазмом горла.
– Ты могла бы там поесть, и отцу не пришлось бы после работы готовить еще и на тебя.
– Я сама могу приготовить на всех! – В подтверждение своих слов девочка дернулась всем телом в сторону кухни.
– Не надо! – Голос прозвучал зло и раздраженно, женщина сама испугалась своего срыва. И продолжала говорить, тщательно себя контролируя, почти ласково: – Ты знаешь, я не люблю, когда шумят за стеной. У тебя частенько все валится из рук, а мне хотелось бы поспать, пока отец не вернулся. Так что иди, пожалуйста, на улицу. У тебя есть деньги?
– Да, мам.
– Если мало, то зайди к отцу на работу, возьми еще. Да, и попроси, чтобы он сегодня не задерживался, скажи, у меня есть к нему разговор. Все, Виктория, иди.
И Вика пошла. Есть не хотелось и гулять не хотелось, но поручение
