и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими (Мф. 7, 13–14). Часто слушая эти слова и взирая на заботы людей о предметах пустых, я весьма удивляюсь истине сказанного. Подлинно, все идут широким путем, все увлекаются настоящими предметами и нисколько не думают о будущих; непрестанно стремятся к телесным удовольствиям, а души свои оставляют истощаться голодом и, получая каждый день бесчисленное множество ран, нисколько не чувствуют бедственного состояния, в каком они находятся; в случае телесных болезней ходят к врачам и приглашают их к себе в дом, дают им весьма большие награды, показывают великое терпение и переносят болезненное врачевание, чтобы возвратить здоровье телу, а когда страдает душа, то совершенно не заботятся и не стараются возвратить ей вожделенное здоровье, хотя хорошо знают, что тело смертно и тленно и подобно весенним цветам, – потому что оно, подобно им, увядает, засыхает и предается тлению, – между тем как о душе знают, что она почтена бессмертием и сотворена по образу Божию и что ей вверены бразды управления этим животным (телом).
Подлинно, что возница для колесницы, или кормчий для корабля, или музыкант для музыкального орудия – тем же Создатель поставил душу для этого земного сосуда: она держит бразды, движет рулем, ударяет в струны, и когда делает это хорошо, то производит согласнейшие звуки добродетели, а когда или слишком ослабляет звуки, или напрягает их больше надлежащего, то нарушает и искусство, и благозвучие. Такою-то душой пренебрегают многие из людей, не удостаивая ее даже и малейшего попечения, а все время своей жизни тратят на заботы о теле. Одни избирают жизнь мореплавателей – и борются с волнами и ветрами, нося с собою жизнь и смерть и полагая надежду спасения в немногих досках; другие предпринимают труды земледелия, запрягая рабочих волов и возделывая землю, то сея семена и пожиная жатву, то насаждая растения и собирая с них плоды, и все время у них проходит в этих трудах; иные занимаются торговлей и для нее совершают путешествия по земле и морю, предпочитают чужую страну своей и, оставляя отечество, родных, друзей, жен и детей, для малых выгод ведут жизнь странническую. И нужно ли исчислять все занятия, которые люди изобрели для потребностей телесных, в которых проводя дни и ночи они стараются сохранить здоровье своего тела, а между тем душу, алчущую и жаждущую, иссохшую и загрязненную и подвергшуюся бесчисленному множеству зол, оставляют без внимания? Но после многих трудов и усилий они и смертное тело не защищают от смерти, и бессмертную душу вместе со смертным телом подвергают вечным мучениям.
Поэтому, горько оплакивая объемлющее души людей невежество и покрывающую их густую мглу, я желал бы найти какое-нибудь возвышенное место, с которого мне можно было бы видеть весь род человеческий; желал бы иметь и голос, который оглашал бы все пределы и слышен был бы для всех живущих на земле, чтобы стать и взывать и провозгласить слова Давида: Сыны мужей… доколе будете любить суету и искать лжи (Пс. 4, 3), предпочитая
небесному земное, вечному – временное, бессмертному – тленное? Доколе вы будете закрывать глаза и заграждать уши и не слушать Божественного голоса, ежедневно взывающего: Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят (Мф. 7, 7–8)? Но так как некоторые несовершенные, склонные более к предметам житейским и увлекающиеся плотскими помыслами, совершают молитвы ненадлежащим образом, то общий Владыка преподал нам наставление в молитве, когда сказал: А молясь, не говорите лишнего, как язычники, ибо они думают, что в многословии своем будут услышаны (Мф. 6, 7), называя излишним многоглаголанием речи, состоящие из множества слов, но не приносящие никакой пользы.
Запрещая многоглаголание, Господь внушает то, что молящиеся не должны просить скоропреходящего и погибающего: ни красоты телесной, которая увядает от времени, изглаживается от болезни, исчезает при смерти, потому что такова телесная красота: она – кратковременный цвет, ненадолго являющийся весной юности и скоро увядающий от времени, а если кто захочет исследовать самую сущность ее, то будет в состоянии тем более презирать ее, так как она есть не что иное, как влага, кровь, сок и жидкость съеденной пищи, через которую и глаза, и щеки, и нос, и брови, и уста, и все тело получают полноту, если же прекратится прилив этот, то совершенно исчезнет и благообразие лица; ни денежного богатства, которое, подобно речным водам, притекает и утекает, переходит то к одному, то к другому, убегает от тех, кто удерживает его, и не остается у тех, кто любит его, подвергается бесчисленному множеству бедствий от моли, от разбойников, от клеветников, от пожаров, от кораблекрушений, от нападений врагов, от восстаний народа, от злобы рабов, от потери записей, от приращений и уменьшений и от прочих зол, которые у любящих богатство происходят от любостяжания; ни почетной власти, которую также сопровождает множество скорбей, изнурительные заботы, частые бессонницы, козни завистников, враждебные замыслы ненавистников, красноречие риторов, благовидными словами утаивающее истину и подвергающее судей великой опасности. Есть, действительно есть многоглаголивые пустословы, которые просят у Всевышнего Бога таких и подобных предметов и нисколько не ценят благ истинных!
