ее и руки приняли свой постоянный вид и она начала смеяться и играть, и по сие время здорова».
Протоиерей Арзамасского собора Светозарский писал в Дивеево 26 апреля 1873 года: «Со второй недели минувшего поста постигло меня посещение Божие тяжкою простудою, от которой возникла нестерпимая боль внутри. На четвертой неделе она усилилась до такой степени, что я ожидал себе конца. С 16 марта на 17-е в часу первом по полуночи сам предстал угодник Божий видимо пред моею кроватью и на коленочках питал меня какою-то сладкою пищей, вроде пирожков. Приказал мне сейчас же читать акафист Божьей Матери, который я знал изустно. Я читал твердо, а отец Серафим продолжал свое дело меня кормить и вдруг исчез, после чего в один момент болезнь моя уничтожилась».
И как обаятельно милостив, ласков, заботлив великий старец в таких явлениях своих. И какие теперь потоки потекут от его благодеяний, знамений, исцелений!
Дивный старец Серафим, помогай нам!
Кончина праведных и последние дни земной жизни старца Серафима (2 января 1833–1903 гг.)
Смерть, представляющаяся ужасом, жестокою, роковой гостьею для людей, живущих по «образу мира», забывших о Боге и равнодушных к вечности: эта же смерть желанна для человека, жившего чистою духовною жизнью, считавшего себя на земле гостем на краткое время и ожидавшего конца земного своего бытия как начала блаженной и ликующей вечности. Разве земная жизнь для христианина не кажется временем печального изгнания, а смерть – возвращением в отчизну, освобождением от тяжкого плена земли? Кто из людей, хотя бы временами не угнетавший в себе духа, хотя бы лишь порывами живший духовною жизнью, не ощущал в себе этой невыразимой тоски по небу, этой глубокой неудовлетворенности землею с ее ничтожными радостями, в самом веселии которых слышится грусть.
И если мирские люди в лучшие свои минуты тоскуют по небу, – то как велика должна быть эта тоска в Божьих избранниках, как сильно их желание вернуться к Богу. Невольно вспоминаются эти ясно выраженные в жизни людей Божьих не ослабевающие порывы к иной жизни.
«Желание имею разрешиться (от уз плоти), – восклицает божественный Павел, – и со Христом быть!»
Это желание, этот призыв Бога и мольба взять к себе поскорее душу слышатся в акафисте преосвященного Иннокентия Херсонского Животворящим Таинствам Христовым, в заключительных восклицаниях икосов: «Иисусе, Боже сердца моего, прииди и соедини мя с собою на веки!»
Оно звучит в заключительных словах «молитвы честному кресту», где говорится о небесной жизни: «Прославлю самым лица зрением Верованного, одержанием Чаянного, и наслаждением – Любимого, единого в Троице Бога, славимого в бесконечные веки». Достигши высших ступеней духовности, знаменитый подвижник, старец Парфений Киевский, с нетерпением и радостью ожидая дня смерти, сидя у давно приготовленного им
