гарнизона, и они рассчитывались за его покровительство тем, что воровали в столовых, эскадрильских домиках и везде, где подвернется, меховое и кожаное лётное и техническое обмундирование.
Парнеев умудрялся где-то краденое хранить и позже сбывать украденные куртки ранее обворованным офицерам и прапорщикам.
Покупали их также те, кто свою – не украденную – куртку хотел оставить себе, а не сдавать на склад авиационно-технической службы по истечении срока носки, как это полагалось делать с «табельным» имуществом, ведь только взамен они могли получить новое обмундирование.
Если такое имущество в срок, определенный нормами использования, то есть через три-четыре года, не сдается, то с владельца подлежит взысканию его стоимость с учетом износа. Причем уже с применением штрафного коэффициента, при умножении на который взыскиваемая сумма существенно превышает первоначальную стоимость даже не бывшего в употреблении обмундирования.
Вроде бы абсурд, но таков единственный способ борьбы с систематическим присвоением военнослужащими этого вида форменного обмундирования, в котором удобно рыбачить и охотиться, да и просто оно вполне сходит за модную одежду – размещение на нем знаков различия не предусмотрено, цвет оно имеет вполне нейтральный – черный или синий, а шевретовые (кожаные) летные куртки – коричневый.
Последние особым успехом пользуются у таксистов, которые легко выкладывают за такую одежку рублей пятьсот. Вот и получается, что при начальной стоимости шевретовой, например, куртки около четырехсот рублей, при сдаче на склад она может быть уценена с учетом износа рублей до ста – ста двадцати, но если ее не сдать, то с применением коэффициента «пять», предусмотренного Положением о материальной ответственности военнослужащих, с «утратившего» ее по своей безалаберности летчика взыскивается уже пятьсот-шестьсот рублей.
Если вор не попадается с поличным, то доказать, что куртку у него украли, летчик не может.
Однако командованию расследовать такую кражу крайне невыгодно – должно быть возбуждено уголовное дело, а это «втык» по командной и партийной линии, и поэтому обворованный офицер вынужден в рассрочку заплатить в казну пятьсот-шестьсот рублей.
Вот тут и появляется в поле зрения несчастного авиатора Парне-ев, который предлагает купить куртку, так необходимую для сдачи на склад. И не за пятьсот или шестьсот, а всего за сто пятьдесят или двести рублей.
Обрадованный авиатор соглашается, покупает куртку, украденную подручными Парнеева у его же сослуживца, сдает ее на склад, где получает уже новую, которую бережет потом как зеницу ока, ведь из трехсотрублевой зарплаты старшего лейтенанта вытащить сто пятьдесят или двести рублей тоже кое-что значит, но не шестьсот же!
Поэтому Парнеев в глазах пообносившегося или обворованного авиатора становился абсолютным благодетелем.
Те же подручные Парнеева обслуживали различные
