конечно!..
Я глядел на него во все глаза. Снуров одёрнул пижаму, посмущался немного, потом старательно установил ступни в положение «пятки – вместе, носки – врозь» и, держа руки по швам, запрокинул голову. Плафон находился как раз над ним.
Лицо Снурова стало вдохновенным, и он отчётливо, с чувством сказал:
– Щёлк!
Плафон вспыхнул. Человек в пижаме счастливо улыбнулся и неспешно направился к следующему светильнику.
1982
Михаил Афонин
Этюд в розовых тонах
Это розовое растение теперь везде. У выхода из подъезда, на дорогах и тротуарах, в магазинах и на площадях. Когда я проснулся, оно уже росло. Я даже цветочки видел. И листочки. И себя в отражении. Это я в витрину нашего магазинчика с гордым именем «Продукты» пялюсь. Стекло тоже розовое, из-за отражения всего этого растущего безобразия. Ну и рожа! А чего скрывать? Ну… Было вчера… Мы с Серёгой всегда по пятницам в состоянии, чтобы с утра в субботу со страданием в голосе промычать «ну… было вчера». Хотя, кому я вру? Утро субботы у меня бывает в воскресенье. Частенько. Суббота – не для нас с Серёгой, в принципе. Нет этого дня недели, хоть из календаря убирай. Серёга так обычно по воскресеньям и предлагает. Пятничный вечер отменяет следующий день. Как вам? Потом мы смеёмся, потом… Точно! Надо ему позвонить. А вдруг у меня горячка цвета простыней в гостинице с пятью звёздами. Отдыхал я как-то в такой. Без Серёги. Поэтому почти всё помню.
– Серёга, ты это розовое видишь? – я обычно с ним не здороваюсь, когда звоню.
– А то! Нравится?
– Не, не думаю.
Я действительно так не думал. Первое, что пришло в голову, как я сказал – всё, допились мы с другом. Страшная мысль. До мурашек. Посмотрел на руки – не дрожат. Значит – не всё потеряно. К слову, алкоголиком я себя не считаю. К тому же, сразу брошу, как только женюсь. Или, во всяком случае, кардинально сокращу количество. Буду так, «для дома, для семьи», пятьдесят граммов коньяку по праздникам. Просто пока не имею подходящей дамы сердца. Барышни у меня дома бывают периодически, как бы. Но не вести же их всех под венец?!
Я хотел ещё что-то сказать, но услышал гудки. Этот гад бросил трубку. А поговорить?
Так…
Похоже, у меня таки реально не делириум тременс. Или он у нас с Серёгой коллективный. Пойду-ка я, вернусь в свою палату… Ой, в квартиру. Ещё часиков десять посплю. Откуда вернусь? С улицы, конечно. Выбегал, понимаете ли, когда увидел розовые перемены. Зачем, спрашивается? Инстинкт, наверное. Неправильный, конечно. Как в голливудском кино, когда герои от опасности не убегают, а идут посмотреть, что же это там такое зловеще щёлкает зубами и кричит, мол, – «сейчас всех съем». А вдруг и эта розовая флора опасная и всех ест? Хотя, нет. Люди ходят, машины ездят. Это я ещё из окна видел.
Дома я достал из холодильника пиво и сделал большой глоток. Это обычно помогает. Мне. Серёга, например, от головной боли ситро «Буратино» употребляет, за пиво не берётся. Я даже завидую.
Обычно, я сказал, мне помогает, но не сегодня. Всю набранную в рот жидкость я, сделав громкое «фру-у-у»,
