зашел в дом. После слов о повторном схожем убийстве на лице Эвана Бейтса промелькнула еле заметная улыбка.
– Значит, надежда все-таки есть? – спросил он.
– Надежда…
У Маркуса уже не было никаких надежд; все, что было, он похоронил час назад.
– Надежда есть, – выдавил он. – Схожее орудие преступления.
– Молоток для отбивки мяса?
– Именно он.
– Вот оно что, – протянул Бейтс, расхаживая по прихожей, почесывая подбородок. – Вот оно что… – Остановился. – У вас есть какие-нибудь зацепки?
Маркус почти не слышал, что говорил Бейтс. Он пытался вспомнить, был ли сутулым тот тип, походил ли голос Бейтса на то «извините». Если б не ветер, гудевший тогда в ушах, он бы лучше расслышал, но то «извините» будто донеслось из глубокой пещеры или со дна колодца, придавленное со всех сторон.
– Нет, из зацепок только молоток. – В дом зашел Кристофер.
– Так, значит, это маньяк? – не унимался Бейтс.
– Не исключено.
– Я знал, знал, – Эван затряс пальцем.
– Знали?
– Конечно! – Он выпучил глаза. – Только маньяк мог сделать такое. Разве нет?
– Да… только маньяк, – согласился Маркус.
Тогда, два года назад, Бейтс был одним из подозреваемых в деле Сильвии. Мужья всегда главные подозреваемые в таких делах. Вот только у него было алиби, и не одно, а сразу три.
– И если б вы поймали его тогда, он не появился бы сейчас. Так ведь? Но вы ничего не сделали! – Бейтс расхаживал по кухне. – Мне кажется, вы и не начинали делать…
– Я бы не был столь категоричен, – начал Кристофер, – не каждое дело можно раскрыть.
– Да, вы правы: если бы мы поймали преступника, второго бы раза не произошло, – сказал Маркус.
– И кого убили на этот раз? – Бейтс вытащил сигарету из пачки и поднес ко рту; она повисла на иссохших губах, а он все щелкал зажигалкой, прокручивая и прокручивая тугое колесико.
– Разрешите, – Кристофер дал ему прикурить.
– Спасибо, – тот причмокнул. – Так кого?
– Это не имеет значения.
– Не имеет? – Затянувшись, Бейтс выпустил вонючий клуб дыма. – И что, даже по новостям не покажут? Помню, когда убили Сильвию, репортеры не давали мне прохода: «Как вы себя чувствуете, мистер Бейтс?», «Не известны ли новые подробности дела, мистер Бейтс?..»
– Мы лишь пришли сказать, что дело возобновят из-за схожести почерков этих двух преступлений, – сказал Маркус.
Он не мог сейчас думать о Кэтрин как о своей жене. Он думал о ней как о деле, о новом деле, которое непременно нужно раскрыть. Вспомни он хоть на секунду, что она – его жена, которую он похоронил сегодня, представь он, что этот менеджер мог быть ее убийцей, он разнес бы ему сейчас всю черепушку.
«У него было алиби, – крутилось у Маркуса в голове, – было алиби».
Он оглядел
