сделает все, что он прикажет.
На рассвете Тара проснулась и увидела, что Мозес склонился над ней, пристально глядя ей в лицо, и мгновенно в ней ожили ночные страхи, чудовищный страх перед его презрением и отказом. Ее охватили слабость и дрожь, к глазам подступили слезы, но он безмятежно обнял ее и занялся с ней любовью с нежной заботливостью, так что Тара успокоилась и ожила. А потом Мозес тихо заговорил.
– Я намерен довериться тебе, – сказал он, и ее благодарность была так велика, что у нее перехватило дыхание. – Я хочу считать тебя одной из нас, одной из самого близкого круга.
Тара кивнула, не в силах вымолвить ни слова, и просто смотрела в его свирепые черные глаза.
– Ты знаешь, как именно мы вели борьбу до сих пор, – сказал Мозес. – Мы играем по правилам белого человека, но он установил такие правила, так сформулировал их, что нам никогда не выиграть. Петиции и делегации, комиссии по расследованию и представительства… но в итоге против нас всегда принимаются новые законы, управляющие каждой мелочью в нашей жизни, указывающие, как нам работать, где жить, куда нам позволено ездить, а также где и как есть, спать или любить… – Он издал презрительное восклицание. – Но близится время, когда мы перепишем свод правил. Сначала начнется кампания неповиновения, когда мы станем намеренно нарушать всю ту массу законов, что связывают нас, а потом… – На его лице отразилась ярость. – А потом борьба продолжится и превратится в великую битву.
Тара молча лежала рядом с ним, изучая его лицо.
– Я верю, что придет время, когда человек, столкнувшийся с великим злом, должен будет взять копье и превратиться в воина. Он должен восстать и сразить это зло наповал.
Мозес наблюдал за Тарой, ожидая ответа.
– Да, – кивнула она. – Ты прав.
– Это все слова, идеи, Тара, – сказал он. – А как насчет действий? Ты готова к действию?
Она кивнула:
– Готова.
– Кровь, Тара, а не слова. Убивать, калечить и сжигать. Разрушать и крушить. Ты можешь выдержать это, Тара?
Она была потрясена, наконец-то представив себе реальность, а не просто головокружительные рассуждения. Она вообразила языки пламени, с ревом вырывающиеся из-под высокой крыши Вельтевредена, и кровь, брызжущую на стены и влажно блестящую на солнце, в то время как во дворе лежали изуродованные тела детей, ее собственных детей, и она уже готова была отказаться от такой картины, когда Мозес снова заговорил:
– Разрушая зло, Тара, мы сможем выстроить доброе и справедливое общество.
Теперь он говорил низким неотразимым голосом, который разливался по венам Тары, словно наркотик, и жестокие картины погасли, она заглянула через них в рай, земной рай, который они могут создать вместе.
– Я готова, – сказала она, и на этот раз в ее голосе не слышалось и следа колебаний.
Оставался час до того, как Маркус должен был отвезти ее в аэропорт, чтобы посадить на самолет «виконт» на обратный рейс в Кейптаун.
