style="font-size:15px;"> Кологривов, сухой, бритый старик, снял треуголку, поправил парик, откашлялся.
– Донские атаманы и все храброе войско, – начал он, – челом бьем!
Оба стольника низко поклонились.
– По именному указу великого государя, – продолжал Кологривов, – велено мне со стольником Пушкиным ехать в казачьи ваши, государевых холопов, городки для сыску новопришлых на Дон после тысяча шестьсот девяносто пятого года, бежавших всяких чинов людей…
Кологривов развернул указ и начал нараспев гнусаво читать:
– «…На Дону до Паншина, и по Хопру, и по Медведице, и по Бузулуку, и по Северскому Донцу, и по Каменке, и по Белой и Черной Калитвам, и по Быстрой, и по Березовой, и по Яблоневой речкам в казачьих старых и в новопоселенных городках у атаманов и казаков взять сказки[29], откуда те казаки пришли и нет ли у них в городках беглых ратных людей, боярских холопей, крестьян и других чинов людей…»
– Ишь ты, дьяволы, зачем приехали! – одиноко донесся чей-то озлобленный голос.
По толпе прошел приглушенный ропот.
– Помолчите, атаманы-молодцы, – застучал булавой по бунчуку атаман. – Дослушайте царев указ.
– А чего его слухать? – дерзко прокричал чей-то голос. – И так все понятно.
Долго пришлось атаману успокаивать круг. Толпа затихла не сразу. То там, то сям вспыхивали еще гневные выкрики…
Кологривов внимательно поглядывал на толпу, дожидаясь, когда она успокоится, и когда все снова затихло, он продолжал чтение:
– «…Велим мы стольникам нашим Кологривову да Пушкину разобрать те сказки и всех казаков, кои были в азовских походах, оставить на месте, а казаков, кои не были в оных, сослать на речки у Валуек и Рыбного на поселение, а казаков – пришельцев на Дон после тысяча шестьсот девяносто пятого года с женами и детьми и со всеми их животы ссылать в те же городы, откуда они пришли…»
– Нету у нас беглых! – свирепо прокричал рыжебородый казак в лазоревом зипуне. Голос его гулко разнесся над майданом. Он прозвучал как сигнал.
– Нету-у!.. – подхватил рядом стоявший с ним седой высокий старик.
– Нету-у… Все мы тут давнишние казаки!..
– Все мы были под Азовом!
– Были беглые, да сплыли!
– Не трогай нас, боярин!..
– На Дон попал – говори пропал!..
Стольники встревоженно смотрели на возбужденную толпу. Они видели, как в воздухе угрожающе мелькали здоровенные кулаки, гневом сверкали глаза, корчились в надрывных, хриплых криках багровые от злобы лица.
Вспотевший атаман Максимов пытался успокоить круг:
– Помолчи, честная станица!.. Помолчите, добрые молодцы!..
Но голос его беспомощно тонул в шуме толпы.
– A-a-a!
– У-у-у!..
– Что, Михаил, будем делать? – сказал Кологривов Пушкину. – Как мы их утихомирим?.. Какой ответ будем держать государю?..
Пушкин,
