не связывать себя женитьбой. Казаку жена – помеха. Правда, сейчас этого обычая уже не придерживались строго, но казаки с трудом разыскивали себе жен. Женщин на окраинах государства – на Диком поле встречалось мало.
И оттого, что так трудно было найти жену, у Митьки появилось непреодолимое желание во что бы то ни стало иметь ее. Однако поиски ни к чему не приводили. Митька страдал, злился. Одиночество угнетало его.
«Хоть слепую бы какую отыскать, – огорчался он, – все б живой человек в хате был…»
Но однажды случай сразу изменил всю его жизнь.
Как-то на майдане гомонил станичный круг. Казаки разбирали тяжебные дела: оскорбления и обиды, нанесенные друг другу, несоблюдение постов, ослушание и тому подобной.
Писаных законов у казаков не было, и круг судил по стародавним казачьим обычаям.
Дел накопилось много. Круг уже примирил нескольких казаков, ссорившихся между собой, присудил двум казакам по пятнадцати плетей за то, что они в пятницу ели ирян[32]. А сейчас разбиралось довольно сложное дело пожилого казака Чикомасова. Оно заключалось в том, что, когда казаки собирались в Азовский поход, Чикомасов попросил у соседа, оставшегося дома, на время похода старую саблю. В бою с турками Чикомасов снял с убитого янычара ятаган, а старенькую саблю соседа бросил. Теперь, спустя несколько лет, сосед вдруг вздумал требовать свою саблю. Чикомасов не мог ее вернуть, а ятаган ему жалко было отдавать. Сосед пожаловался атаману, и теперь круг разбирал это дело.
Все было невыносимо скучно, томительно. Отойдя в сторону, молодые казаки играли в зернь[33], пили бражный мед.
Есаул провозглашал:
– А ну, послухай, честная станица, послухай атамана!
Атаман властно кричал:
– По нашему уразумению, атаманы-молодцы, надо Чикомасову всыпать десять плетей, чтобы не утаивал чужое добро, а ятаган отдал бы хозяину взамен сабли.
– В добрый час! – охотно согласились казаки.
Те казаки, которые занимались игрой в зернь, не слышали решения круга.
Есаул крикнул им:
– А вы, атаманы-молодцы, как разумеете?
– В добрый час! В добрый час! – торопливо откликнулись те, толком не поняв даже, о чем их спрашивают.
– В добрый час! – звонко крикнул и молодой казак – сын Чикомасова, бросая зернь.
– Ах ты, сукин сын! – ахнул от неожиданности отец. – Ты, стало быть, дьяволина, тож хочешь, чтобы твоего отца стебали плетями?
Сын изумленными глазами посмотрел на отца и, поняв свою оплошность, вскочил.
– Нет!.. Нет!.. – закричал он. – Я супротив того…
Казаки захохотали:
– Поздно, брат, спохватился… Голос ты свой уже подал. А ну, бери плеть, стебай отца.
Расталкивая толпу, в круг пробрался молодой казак в праздничном шелковом кафтане, ведя за руку смущающуюся разнаряженную казачку. Митька во время обсуждения
