style="font-size:15px;"> И ангелы унесли его душу.
От тяжести воспоминаний Юлиана бросило в жар. На лбу выступили капельки пота. Он поерзал на седле и украдкой смахнул их со лба.
После было еще много лишений, но слова Герарда остались в душе Юлиана, и он выдержал. Нашел далекую прародину и выполнил свое послушание.
В стране башкордов его приняли с уважением. Ему был понятен их язык, а они понимали его. Для него были открыты и их жилища, и их души, несмотря на то что все они были язычниками. Жизнь их была суровой. Они не пахали земли и не сеяли хлеба, но имели много скота. Этим и жили. Ели мясо и пили конское молоко и кровь животных. Искусно владели оружием и немало воевали.
Но в недобрый час нашел он землю предков. Большая беда пришла издалека. Воинственный и злой народ, называвший себя татарами, покорил все земли вокруг. Стремился захватить земли башкордов, но не сумел. И поспешил заручиться их поддержкой. Юлиан видел татарского посла и даже говорил с ним. Тогда он понял, какая опасность для всего христианского мира исходит от этого кочевого народа, не знающего страха Божьего и милосердия, и поспешил вернуться в Венгрию…
Тем временем заметно стемнело. Близилось время ночлега, и Юлиан поспешил отвлечься от утомивших его мыслей.
Селений постепенно стало попадаться все больше, и к концу дня они почти добрались до Владимира. Последнюю ночевку в дороге они провели в имении сопровождающего их вельможи. А на следующий день к полудню путники вступили в стольный град.
Много на своем веку пришлось повидать Юлиану. Много он видел городов на чужбине, но и в этом было что посмотреть. Владимир встречал их колокольным звоном на Успенье Пресвятой Богородицы.
Вытянутые купола соборов давно привлекли внимание Афанасия. Он решил спросить об этом Юлиана.
– Скажи, брат, отчего купола на здешних храмах имеют такую форму? Ведь в Византии принята правильная полусфера купола.
Юлиан задумчиво посмотрел на него, не спеша ответил:
– Это суровый край, брат Афанасий, и зимой здесь все покрыто снегом. Такая форма не дает снегу держаться на куполе… Заимствовав форму полусферы у архитекторов Византии, здешние мастера приспособили ее для этих мест.
И обратился к толмачу, который не отходил от них ни на шаг:
– Правильно ли я понял суть, Прокопий?
– Сущая правда, добрый человек. И зимой и летом сверкают купола, и никакой снег на них не держится.
Прокопию понравились слова Юлиана. В этом монахе-ромее[18] чувствовалась житейская мудрость.
Юлиан же про себя отметил: «Давно, видать, Афанасий думал об этом, но спросил только сейчас, чтобы толмач тоже слышал… правильно сделал. Все расспросы хороши к месту. И толмач доволен… Нужно ладить прежде всего с ним».
С купцами, Аржей и Кантором, на этом дороги разошлись. Вельможа поручил заботы о них Прокопию и уехал.
Просторное
Ромей – латиноговорящий иноземец, подданный Рима.
