и скотине не впрок.
Онуфрий еще раз недовольно посмотрел на сына. Вот ведь уродился. Весь в мать. Не смолчит. До чего охоч языком молоть! Он подумал, не ругнуть ли сына покрепче, но яркая молния осветила все кругом. Жуткий грохот разразился чуть не прямо над их головами. От неожиданности Онуфрий пригнулся, а Ульяна закрыла лицо руками. Тереша лишь слегка прищурился, оглушенный раскатом.
– Ох, не к добру это.
Старик, не расправляя спины, крестился, положив руку на деревянный нательный крест.
Вслед за раскатом небо начинало проясняться. Онуфрий выглянул наружу и отшатнулся обратно. Несколько всадников неслышно приближались к их пристанищу.
Сквозь шум дождя не было слышно лошадиного топота. Слабеющими очами он сумел разглядеть боярина Тимофея, но, глядя на то, как скачут всадники, Онуфрий забеспокоился. Что на уме у боярина, кто его разберет. Когда человек вольный – одно дело, а когда кабала легла на плечи всей семьи – добра не жди от такой встречи. Раздумывал недолго.
Не поворачиваясь, вполголоса крикнул:
– Улька, беги-ка до дома скорее.
– Дождь же, тату.
Незваные гости приближались стремительно. Осерчавший Онуфрий прошипел:
– Беги, говорят. Боярин, кажись, к нам жалует.
Вместе с сестрой на ноги вскочил и Тереша. Побледневшая Ульяна, подхватив подол длинного домотканого сарафана, выскользнула изпод навеса и бросилась бежать, что есть силы в ближайшее перелесье.
Кряж подскочил к навесу первым, разгоряченный быстрой ездой, он приметил, как к лесу убегает длинноногая девица, бесстыдно задрав подол. Былое озорство вспыхнуло в нем с новой силой, но он оглянулся на спутников. Изрядно промокнув, к нему подъезжал Владимир с остальными. Кряж озорно показал на убегающую девицу:
– Смотри, княже, какая стрекоза от нас упорхнула.
Сложив пальцы, он пронзительно свистнул.
– Ай, лови ее, лови!
Дружный хохот остальных развеселил и Владимира. Соскочив с коня, он поспешил скрыться от дождя.
Онуфрий с Терешей кланялись в пояс.
– Што молчишь? Язык проглотил, што ли? – Кряж сурово поглядывал на отца. – Не признал?
– Как не признать, батюшка Тимофей. Нам ли…
– А девку что по дождю погнал, старый? Али не видишь, кто перед тобой? Князь московский Владимир со товарищами.
Онуфрий видел молодого московского князя лишь мельком и помнил плохо. Но не молодого княжича убоялся он, а самого Кряжа, зная его нрав. Видя недобрый взгляд боярина, повалился в ноги. Молчавший Тереша повалился вместе с ним.
– Слабенек стал очами я, батюшка. Не узрел сразу-то.
Кряж погрозил плетью:
– Все ты зришь, старый. Дойдет и до тебя черед.
Речь Тимофея изрядно надоела Владимиру:
– Оставь его, Тимофей.
Он опустился на сено, утомленный ранним вставанием, и сомкнул веки.
– Отдохнем,
