style="font-size:15px;"> – Нет, ну а что? Вот что бы вы делали без меня, а? – Кузя открыл дверь кладовки и начал засовывать чемоданы.
– Вызвал бы носильщика.
Кузя выпрямился и сдул с лица налипшую челку. Пора его отправить к парикмахеру.
– Это… а что, так можно было, да?
– Можно, но зачем? Есть же ты. И потом, мы вполне могли оставить твою красоту ненаглядную в гостинице. Так что ты сам виноват. Иди умойся и переоденься, сейчас Виктор Геннадьевич приедет.
Виктор появился точно через полчаса с сумкой в руках, из которой он торжественно извлек бутылку марочного французского коньяка.
– Там-тарам, – воскликнул он, водружая бутылку на стол.
– Хм… не дороговато ли? – поинтересовался Аверин.
– Ничуть. У нас же двойной праздник. Мое двадцатипятилетие службы, на которое вы не попали, потому что вам вручали орден. И это наш второй праздник. Показывайте. А потом я вам кое-что покажу.
Аверин показал на футляр с орденом:
– Вот, можете даже примерить. Мы с Кузей никому не расскажем.
Виктор засмеялся, открыл футляр, полюбовался алмазной звездой и оглянулся.
– Кузя, – воскликнул он, – не трогай!
Аверин тоже повернулся. Кузя нарезал круги вокруг сумки Виктора, тщательно ее обнюхивая.
– Что там у вас? Килограмм краковской? Белевский зефир?
– Увы. Если бы. Сейчас.
Виктор достал из сумки небольшую, с ладонь, шкатулку – красивую, инкрустированную перламутром и яшмой, и протянул Аверину. На крышке красовался искусно вырезанный дракон. Вещица определенно была из Китая.
– Красиво. Вы вроде такое любите.
– Да… – как-то обреченно вздохнул Виктор, а Кузя опять подался к шкатулке.
И тут до Аверина дошло. Словно подтверждая его догадку, из шкатулки раздался писк.
– Черт… откуда это у вас?
– Сослуживцы подарили на юбилей.
Аверин открыл шкатулку. Маленький изумрудный дракончик, отчаянно перебирая лапками, попытался забиться в самый дальний угол шкатулки. Его писк стал пронзительным.
– Кузя, отойди. Видишь, он тебя боится.
– Ага, – сказал Кузя и отошел на пару шагов, не сводя взгляда с существа.
Бесенок. Крохотный, чуть больше указательного пальца. Перепуганный насмерть.
– Вот. Я понятия не имею, что с ним вообще делать.
– Я щас. – Кузя подошел к столу, взял с тарелки тушеную колбаску и вернулся к шкатулке. Положил колбаску на дно, продолжая играть в гляделки с «дракончиком». Тот попищал еще немного, потом замолчал и принюхался. Через секунду от колбаски не осталось и следа, а бесенок принялся вылизывать дно шкатулки длинным раздвоенным язычком.
– Что ты ему сказал? – спросил Аверин.
– Что наши хозяева друзья и мне запретили его есть. А он – что очень голоден. Я его покормил, и теперь он боится меньше.
– Голоден… О господи, как я сам-то
