в коем разе, – с чересчур честным выражением лица ответил Кудрявцев, – просто награда нашла своего героя. Не завидно, профессор? А хороша старушка, правда? Моя соседка, между прочим, тридцать пятого года рождения, два года с постели не вставала.
– Да, – согласился Романов, – старушка хороша, а куда мы идем?
– Прятать сей драгоценный предмет, – подполковник погладил гладкую крышку ноутбука, – и кое-что еще, и кое-что другое.
Тут он ловко обогнул огромную кровать на котором по прежнему лежала, наблюдая за происходящим, спасенная ими из-под завала девушка, и широким гостеприимным жестом пригласил профессора:
– Прошу вас, Алексей Александрович, в мои пять на пять на пять. Точнее в наши с Екатериной Павловной. Ее кровать там, – он кивнул на дальнюю целую стену, – и зашел в комнату через широкий проем.
Романов последовал за ним, опасливо покосившись на пса-громадину, который угрюмо наблюдал за ним, словно говоря: «Только попробуй тронуть что-нибудь из хозяйских вещей!». И пес разинул широко пасть, демонстрируя великолепный набор клыков – конечно не сравнимых с теми, у махайрода, но тоже себе ничего. В смысле ничего хорошего, если такие вдруг вонзятся в организм в любом его месте.
– А как зовут твою собаку, – спросил он, подходя к подполковнику.
– Какую? Этого малыша? – «малыш» как раз с клацаньем захлопнул пасть, – так я его сегодня в первый раз увидел.
– Да вы что, – от изумления перешел снова на вы профессор, – а ходит за вами как привязанный.
Но полковник не слушал его – он словно провал на вкус какое-то слово:
– А что, Малыш… Неплохо, – он вдруг подскочил ко псу, скромно сидевшему перед входом в комнату. Кудрявцев тоже присел – так, что оказался взглядом прямо против немигающих глаз волкодава. Затем захватил бесстрашно руками густую шерсть на щеках собаки и громко прошептал, – хочешь быть Малышом. Будешь Малышом. Малыш, Малыш, – его правая рука теперь гладила широкий лоб, трепала обрезанное ухо, и Романов совсем не удивился, когда пес, не закрывая глаз, вдруг кивнул.
– Вот и хорошо, – обрадовался подполковник, и отпустив пса, опять направился в комнату.
Профессор огляделся: без вынесенных раньше стола и кресла комната выглядела совсем пустой. Только старенький двухстворчатый шкаф сиротливо стоял в левом углу. Его Кудрявцев и открыл, представив взгляду Романова нечто удивительное: внутри первого скромного собрата скрывался второй, сейфовый, кивнув на который с гордостью, Александр Николаевич сказал
– Унесут только вместе со стеной, – затем он пошарил рукой в пространстве между стенками – металлической и деревянной (или дээспэшной – за шпоном светлого дерева было непонятно) и две створки железного шкафа чуть раздались.
Подполковник открыл правую и ноутбук занял свое место на верхней полке. Нижние были заняты какими-то документами в пластиковых папках, воинским
