вырваться из захвата командира и вдруг обмяк, видимо вспомнив страшный рев в лесу,.
Впрочем, Сауд и сам понимал, что беглянку надо поймать, что она могла вернуться не одна, с помощью. И пусть вероятность такого была ничтожно мала – скорее девушку загрызут дикие звери, или она заблудится и упадет без сил, что опять таки заставляло думать о хищниках. Даже такой вероятностью нельзя было пренебрегать, а кроме того еще одна женщина в его… он даже не знал, как назвать то непонятное пока, что хотел слепить из этих таких разных людей.
В общем, через пять минут в погоню отправились два воина, старшим из которых был назначен Насер. Оба были вооружены акээмами с двумя спаренными магазинами – сто двадцать патронов могли уничтожить или разогнать любую стаю хищников.
Так думал Аль-Бакри. Что думают воины, его не интересовало.
Прибежавший следом за Насером Абдалла обрадовал, что кебаб уже почти готов, а в казан скоро будет заливать воду, но соли нет и поэтому…
Сауд явственно представил серое длинноухое животное, но обижать воина не стал – уж больно мало их у него осталось. Не вооружать же Хашимулло. Аль-Бакри небезосновательно предполагал, что последний повернет дуло автомата совсем не туда, куда ему укажут. Впрочем про парня командир вспомнил совсем не случайно.
– Абдалла, твой друг Хашимулло…
– Он мне не друг, – насупился воин.
– Хорошо, не твой друг Хашимулло ехал на верблюде, с ребенком, с козами, с собакой…
– Ага, – подхватил Абдалла, – он мне рассказал. Их буря настигла песчаная, в пустыне.
– И как ты думаешь, человек едет по пустыне с ребенком, на верблюдах хурджины, что в них?
– Точно, – вдруг догадался воин, и умчался туда, откуда доносился умопомрачительный запах кебаба.
– Господин, есть соль, – радостным голосом закричал он из-за шатра, – и хлеб есть, и…
Но Сауд не слушал его, он пытался понять, что может сделать он сам и два воина (не считая Абдаллы, который помимо всего прочего еще и за парнем должен был наблюдать, да и за девушками-арабками, оказавшимися родными сестрами). В результате недолгих раздумий один из воинов отправился на противоположный конец их лагеря, где наблюдал за окрестностями, забравшись на самую высокую развалину; то же самое сделал второй боец, оккупировавший похожий наблюдательный пункт, но уже здесь, рядом, где четверо женщин – сначала под угрозами, и даже легкими затрещинами начали расширять лопатами (и одной широкой мотыгой, реквизированной у Хашимулло) воронку. Потом удивленный воин увидел, как командир, забросив за спину автомат и взявшись за свободную лопату, тоже включился в работу.
При этом он о чем-то негромко переговаривался с пленницами, но, как не напрягал слух воин аллаха, ничего понять он не смог. Потому что не знал английского языка.
Зато его хорошо знали и сам командир и его невольные собеседницы. В результате
