противника ему не одолеть. Таких он видел в далекой молодости, в Афганистане – в прорезь прицела, но никогда в рукопашной, потому что тогда бы его сегодня здесь не было. Один – совсем крошечный шанс у него оставался. Потащив за собой Абдаллу, он заслонился от противника живым щитом. Четверка пленниц так и стояла, застыв у братской могилы.
Воин напротив покачал укоризненно головой, поднимая для выстрела пистолет и указывая им на оружие Сауда (Абдалла был безоружен, если только не считать оружием шумовку, зажатую в правой руке). Аль-Бакри упрямо мотнул головой, отказываясь, переступая вправо так, что опять живой щит закрывал его. Одновременно он начал поднимать автомат, готовый уничтожить все – и противника, и девушек, и Абдаллу, и весь этот непонятный, жуткий и такой прекрасный мир, который…
– Пусть он не достанется никому!
В этот момент сбоку раздались короткие хищные очереди, и он увидел, как падает его последний воин, как у него самого на груди рвется лохмотьями камуфляжная куртка; саму грудь наполняет нестерпимая боль. Последнее, что увидел Аль-Бакри в этом мире и этой жизни – темный силуэт беглянки с автоматом у плеча.
Черная душа Сауда Аль-Бакри вознеслась к аллаху, в которого он так и не успел поверить.
Глава 4. Подполковник Кудрявцев. День первый, продолжение
Долгая, полная опасностей и крутых поворотов судьбы карьера профессионального военного приучила подполковника тщательно планировать свои действия – на час, день, месяц… Она же не раз показывала – в любом плане, каким бы продуманным он не был, нельзя предусмотреть всего; обязательно может вылезти (и зачастую вылезает) какая-нибудь мелочь, какая-то нестыковка, способная порушить самый гениальный замысел. План Кудрявцева был весьма простым и вполне выполнимым – учесть все и всех, попавших волею неизвестных сил в этот миниатюрный анклав русских людей, определить, так сказать, наличие и возможности личного состава, расставить людей по местам, обеспечить их элементарными условиями питания и бытовых удобств и, подобрав небольшую, но достаточно боеспособную группу соратников, каждого из которых в ближайшие дни он собирался проверить, начать целенаправленно и методично обследовать окрестности. И прежде всего в том направлении, где уже не в первый раз ему слышались звуки очередей автоматического оружия и одиночных выстрелов.
Именно с той стороны выскочила девчонка лет восемнадцати-двадцати. Сколько лет ей было на самом деле, можно было только гадать – или спросить ее саму. Но только после того как она отдышится хотя бы немного. А сам Кудрявцев в это время как раз бы занялся неизвестным (или неизвестными) в камуфляже и с автоматом Калашникова – таким родным и привычным, что правая рука явственно ощутило теплое гладкое дерево приклада, а ветерок словно донес запах оружейной смазки.
На самом деле в руке уже был метательный нож, совсем недолго –
