фэйри. А на следующий день исчезает Молли, также обзаведясь такими же силами. Дальше ты опять пропадаешь на целый год, живешь на острове, где никто не может до тебя достучаться и никаких от тебя ни вестей, ни помощи… – Первый раз за все это время он заглянул мне в глаза. – Это не ты. Не тот ты, которого мы знаем. Парень, который играл с нами в карты. С которым мы ездили смотреть кино под открытым небом…
Я засунул руки в карманы.
– Да, с людьми всякое бывает, – продолжил он. – И возможно, у тебя были важные причины сделать то, что ты сделал. Но… В конце дня у меня просто нет замены, чтобы всякий раз ездить сюда. Мы теряем людей. Детей. Старых друзей. Черт побери, одно время здесь даже водилась пакость, убивающая домашних животных. – Он вернулся к своим инструментам. – Всего этого хватает, чтобы стать циником. И вот ты снова тут и не собираешься говорить о том, чем занят на этот раз. Люди боятся, а вдруг ты слетишь с катушек, как все Зимние Рыцари до тебя. – Он обернулся ко мне, тяжелый взгляд его темных глаз был наполнен болью. – И после того, как тебя зашили, что ты делаешь в первую очередь? Эй, Баттерс! Как дела, Баттерс? Извини, что поколотил твою подругу! Не хотел раздолбать твой компьютерный зал, дружище! Нет. Первое, о чем ты говоришь, – о сраном каком-то долге. Как какой-нибудь из этих вонючих фэйри.
Холодный озноб прошелся по моему животу. Баттерс не знал всего, он не знал всю историю, но…
Он был прав.
Баттерс начал ожесточенно сваливать свои вещи в сумку.
– Я боюсь. – Голос его стал мягче. – Я знаю, что происходит, и я боюсь. Скажи мне, Гарри: мы должны ожидать того, что Супермен и Лютор[2] споются? Когда мне станет известно, во что ты втянул Кэррин, это меня успокоит? Потому что я уже не уверен, что знаю тебя.
Прошло где-то с минуту, прежде чем я ответил.
– Не успокоит, – сказал я тихо. – И я по-прежнему пока не хочу тебя в это посвящать.
– Честный ответ. – Он кивнул. – Что ж, хотя бы так. В холодильнике апельсиновый сок. Попей. В ближайшие несколько дней пей больше жидкости.
Баттерс взял свою сумку и вышел из кухни.
Он выглядел таким же усталым, каким ощущал себя я. И я видел, что он напуган и что страх гложет его изнутри. Он сомневался. Весьма разумно в этом мире. Он сомневался во мне. Это было больно, но объяснимо. Может быть, даже мудро. И он говорил открыто. Для этого требовалась смелость. Если бы я действительно превращался в монстра, он выставил бы себя отличной мишенью. Но он все равно не стал молчать – а значит, не был уверен и хотел рискнуть.
Более того, когда мне понадобилась его помощь, он не отказался, пришел.
Баттерс – отличный парень.
И он не ошибся.
Я слышал, как в гостиной тихо переговариваются Баттерс, Кэррин и кто-то еще – наверное, Энди. Секунду спустя хлопнула дверь. В опустевшем доме воцарилась тишина.
Кэррин появилась в дверях.
– Ты все слышала? – спросил я.
– Да, – сказала
