что между консерватором Илльманном, каких, к слову, здесь было абсолютное большинство, и универсалистом Веронези не могло не происходить разного рода противостояний и просто мелких и малоприятных кафедральных стычек.
Илльманн должен был вскоре занять свое место на кафедре, обеспечивающее ему абсолютное большинство голосов поддержки ее постоянных членов и, после многолетних титанических трудов и усилий, открывающее ему дорогу, где на горизонте уже маячила должность главы всего факультета.
И вдруг – по стечению странных и не отменяемых уже обстоятельств…
Пришел Веронези и своим научным и человеческим авторитетом и обаянием, а также ловкостью и – как поговаривали злые языки – очень вовремя заключенным «политическим» браком в одночасье смешал все карты!
Еще местные досужие сплетники шептались, что наглый итальянец просто, в обход всех действующих правил, во время одного из научных симпозиумов подсунул свою докторскую диссертацию профессору, от благожелательной рецензии которого зависело его продвижение. Диссертация понравилась, через три дня пришел профессорский отзыв, а уже через неделю простым большинством Веронези был избран на свою должность.
Что же, вы думали, в академическом мире – в отличие от мира бизнеса – всё по-другому и все белые и пушистые? Нет-нет, друзья мои, это глубокое заблуждение! Когда начинается тихая и незаметная постороннему глазу кафедральная борьба, интеллигентные люди друг другу готовы хребет зубами прокусить, лишь бы вырвать заветную должность, означающую деньги, почет, уважение и стабильность вплоть до… смены руководства, вслед за которым, как правило, уходит и вся кафедра.
Словом, Viva Veronezi![22]
И тем не менее Илльманн был – как и жена Цезаря – вне подозрений, во всяком случае, на мой пристрастный и, допускаю, не вполне объективный взгляд музыканта, хотя извечная и набившая оскомину аналогия Моцарт – Сальери напрашивалась сама собой.
Да, он мог завидовать своему более удачливому коллеге, мог даже его ненавидеть, но – убийство?..
Пожалуй, это слишком.
Итак, эту версию отметаем сразу, как неправдоподобную абсолютно, поскольку человек, сочиняющий музыковедческие трактаты о Шенберге, не может быть убийцей! Точно так же с обвинениями Сальери в смерти Моцарта в свое время поспешили, приняв легенду, столь опрометчиво рассказанную самим же Сальери в старости, за историческую правду.
Впрочем, я опять отвлеклась!
Итак, Веронези… Среди студентов о нем ходили самые фантастические легенды, в частности, одна из них гласила, что Веронези на экзамене первым делом любил задавать один и тот же вопрос вкрадчивым, по-итальянски мягким, просто-таки медовым голосом: «Итак, герр Хатценбёллер, над чем вы работали в течение семестра и какие темы вы знаете лучше всего?»
Кажется, этот великолепный Kunststück[23] он принял по эстафете от своего прославленного учителя
Да здравствует Веронези!
Образец высокого искусства, в данном случае педагогического.
