нельзя причислить к ужастикам. Однако, таинственность, напряжённость и даже местами страх, в нём имеются. Особую атмосферу создавал эхо-подобный голос чтеца, а также соответствующие мистические звуковые эффекты на фоне в аудиозаписи книги.
Билеты проверены, бельё получено, перрон оставлен, поезд в пути. Быстро переодевшись, я принялся застилать постель и раскладывать необходимые в дороге вещи. За окном купе вспыхивали друг за другом проносившиеся жёлтые фонари уличного освещения. Они ритмично выхватывали из мрака элементы оставляемой цивилизации. Ну и конечно, стук колёс, именно за это и стоит пользоваться поездом.
В 20-м вагоне, в 4-м купе, на 13-м месте внизу всё готово ко сну. Верхние полки подняты, я к счастью еду один. Посмотрим будут ли позже попутчики. Нужно поскорей заснуть. Однако, сначала надо победить вечерние гигиенические процедуры. Кто бывал в обычных туалетах поездов, ещё до наступления эры биотуалетов в новых вагонах, вздрогнет и всё поймёт без дополнительных слов. Сражение было трудным, но победа осталась за чистотой. Укладываюсь головой к выходу, чтобы смотреть в бесконечный оконный телевизор купе.
Продолжаю слушать Солярис. Лёжа, под чистейшими, но всё же как будто пыльным постельным бельем, под ритмы поезда и книги незаметно начинаю погружаться в сон.
Засыпая в наушниках, самое сложное- это снять их аккуратно, чтобы они не мешались во время сна. Переворачиваюсь в различные положения, иногда открываю глаза и вижу совсем рядом за окном прорезанные людьми горы. Тысячелетние пласты повернуты почти вертикально. Что же тут когда-то творилось, раз такие махины так сильно подняло и повёрнуло. Тяжело было пробивать здесь дорогу.
Начался какой-то тревожный дорожный сон, прерываемый краткими остановками на мелких промежуточных станциях. Снилась обычная сюжетная линия про опоздание на самолёт. Вот-вот он улетит, а я только выхожу из дома, а везде пробки, такси не заказывается.
После какой-то узловой станции, на которой стояли ощутимо долго, поезд уже снова едет. Голоса, щелчок дверного механизма, свистящей-лязгающий звук открываемой двери. Внезапно в купе врывается шум, а потом тяжёлый жёлтый свет из коридора вагона. Внешне я сохраняю вид спящего, но понимаю, что теперь еду не один. Мельком замечаю, что теперь у меня два мужчины попутчика. На противоположной стороне они занимают обе полки, непродолжительный шум, никаких приготовлений ко сну. Один ложится наверху, второй садится за столик у окна. Всё затихает. Снова проваливаюсь в сон.
В темноте купе просыпаюсь от непонятной речи. Мужчина, сидящий у окна, раскачивается вперед и назад. На каком-то тюркском языке повторяет одни и те же фразы. Иногда замирает у стола и что-то дёргано пишет. Потом отрывает какие-то квадратные листочки бумаги размером с ладонь и кладет рядом на стол. Затем начинает снова раскачиваться, но не прерывает своей, как мне кажется, молитвы.
Моё сознание находилось сразу в трех мирах: вагон, Солярис, тревожный сон. Без каких-либо подозрительных движений продолжаю лежать. Глаза закрыты, иногда мельком осматриваю тёмную обстановку, слушаю. Сложно в таком состоянии последовательно вспомнить и выстроить диалог между моими попутчиками. Их разговор постоянно перемежался тюркскими молитвами и ритуалом с отрывными бумажками. Одни и те же конструкции беседы, убеждения, повторялись много раз.
– Азат, прекрати. Всё будет хорошо. Мы приедем и позвоним. Дальше будет ясно, что делать, – пытался успокоить своего спутника пассажир с верхней полки.
– Я приеду и всё будет кончено. Я всех убью. Слышишь Вадим? Всех взорву. Я так не хочу. Не надо меня отговаривать, – надрывным шепотом, слегка повернув голову влево и вверх, в разных вариациях повторял Азат.
– Прекрати я тебе говорю. Ничего неизвестно. Я сам позвоню, если хочешь. Ты главное успокойся, – отвечал также шёпотом с верхней полки Вадим.
Скажу честно, мне было страшно. Моё сознание рисовал однозначную картину. Эти двое – террористы. Они хотят взорвать поезд. Ну однозначно. Верхний у них старший, а этот внизу, то ли передумал, то ли сомневается. И вообще они по-любому смертники. Поезд приедет на узловую станцию и мы все взорвемся. У них все спланировано.
В голову пришла мысль, что вот так лежать дальше как-то странно. Надо предпринимать какие-то действия. Долго я размышлял и продолжал слушать эту испорченную пластинку ритмичной партии Азата и Вадима. Вариант бей и беги казался какой-то некультурный. Открытый вопрос типа: "Вы террористы?", представлялся безрезультатным. Были ещё мысли в духе Соляриса – запереть их в купе и куда-нибудь запустить. В конце концов выбор пал на обычные человеческие потребности и принцип: война план покажет.
Я медленно, имитируя пробуждение, сел на своей полке.
–Ты чего не спишь? – Азат резко передвинулся на середину своей нижней полки и почти в упор посмотрел мне в лицо.
Мы оба сидели друг на против друга. Он был весь на взводе, недвижим, напряжен. Я же продолжал разыгрывать сонного
