вытащить фурха, чтобы отпустить его восвояси. Напуганный зверь издавал леденящие кровь звуки, которых просто не могло существовать в нормальном реальном мире.
Настя ощущала какой-то щенячий восторг от этого состязания. Азарт, казалось, сконцентрировался в виде осязаемого облака в воздухе над качелями. Две огромные птицы невозмутимо взирали на ребят, сидя на деревьях в противоположных концах двора.
Наконец Лехе удалось схватить фурха. Он вытащил его и отшвырнул от качелей. Мерзкое животное помчалось с такой скоростью, какой Насте еще не доводилось наблюдать у фурхов. Через секунду жертва азарта скрылась в подвале.
– Ты… ты, – Настя не могла подобрать подходящее слово, чтобы отплатить за проигрыш.
Их разделяли качели, иначе она опять постаралась бы огреть его как следует. Леша не говорил ни слова. Постепенно облако азарта рассеялось, растворилось в воздухе. Оба сообразили, как забавно они выглядели, гоняя фурха под качелями, и рассмеялись почти одновременно.
– Не злись. Хорошеньким девушкам не к лицу злиться. Рав-но-весие. Наша задача – сохранять равновесие – ничего личного.
Настя кивнула.
– А давай, я тебя на качелях покачаю?
Настя снова кивнула и уселась на деревянное сиденье, стараясь не касаться спиной железной спинки, хотя и знала, что во время этих ночных рейдов ей неведомы холод и боль.
Леха взялся за одну из перекладин и несильно потянул в сторону. Качели пришли в движение.
– Как ты думаешь, если кто-то, страдающий бессонницей, выглянет сейчас в окно, что он увидит? – спросил парень.
– Я думаю, пустые качели, – предположила Настя. – Может быть, пустые раскачивающиеся качели.
– А почему ты думаешь, что он не увидит двух одетых по-летнему молодых людей на площадке?
– Недаром же мы не чувствуем холода, – рассуждала девочка. – Наверное, это не совсем мы. Я имею в виду, не в нашем физическом телесном обличье.
– Может бы-ы-ыть, – задумчиво протянул Леша, устремив взгляд вдаль.
– А ты в какой школе учишься? – задала Настя вопрос, который интересовал ее давно.
Она вспомнила, что он вполне мог быть в зале, когда она опозорилась на конкурсе чтецов. Девочка покраснела, но в слегка разбавленном светом фонаря полумраке Леша не мог этого видеть.
– В пятой школе, в 9 а. А ты?
– Постой, но в городе три школы.
Леха удивленно посмотрел на нее. Три? Да нет же пять школ – моя – на Перелесской.
– Я не знаю такой улицы. Я учусь в первой, что на Школьном переулке.
– Первая школа на площади Маркса.
Лехин голос в полной мере передавал его крайнее изумление.
– Слушай, – сказал он после минутной задумчивости, – мы, скорее всего, в разных реальностях
