шестьдесят, – разворачивается на пороге кабинета не успевшая уйти фельдшер. – Кровопотеря сто.
В этот момент я слышу, как в приёмное кого-то быстро завозят на носилках. В приоткрытую дверь видно, как сбоку от носилок идёт врач, поднявший высоко над головой капельницу. Через несколько секунд в кабинет заглядывает Дмитрий Николаевич.
– Ну что тут у тебя, всё в порядке?
– Кажется, задеты только мягкие ткани, но я как раз осматриваю, – отвечаю я своему куратору.
– Закон парных случаев, будь он неладен, ещё одно ножевое, тяжёлый, – говорит он. – Возьму его в кабинете невролога, ты описывай и клади во вторую хирургию, вечером в перевязочной зашьём. Только рентген сделай.
Я киваю и завершаю осмотр. Сестра относит историю на рентген, я промываю рану перекисью, как вдруг мой халат окрашивается красным – из глубины бьёт пульсирующая струя крови.
Я пытаюсь зажать струю пальцем, и через какое-то время мне это удаётся. Но Андрей оседает по стенке, теряя сознание. Я не в силах его удержать, но продолжить пережимать артерию жизненно важно, поэтому перепрыгиваю кушетку и опускаюсь вслед за ним.
– Позовите кого-нибудь, – кричу я медсестре, но она и без этого уже выбежала за помощью. Через минуту в кабинете появился запыхавшийся травматолог.
– Ну-ка приспусти чуть-чуть палец, только аккуратно, – присев рядом со мной, говорит он. Пальцы соскальзывают, и струя бьёт практически в потолок.
– Держи, зажимай! Ясно. Ранение плечевой артерии. Давайте жгут, – поворачивается он к медсестре. – А потом скажите дежурному администратору, чтобы вызывал сосудистую бригаду из Склифа.
Я помогаю доктору наложить и затянуть жгут, он шариковой ручкой прямо на коже пишет время наложения, нашатырь приводит Андрея в чувство, и мы кладём его на кушетку.
Я завершаю оформление бумаг.
– Неси историю и будем подавать в операционную. Ангиохирурги скоро будут здесь.
Я иду к рентгеновскому кабинету забрать историю болезни, рентген мы так и не сделали и теперь точно не будем тратить на это время.
С удивлением вижу, что внутрь вложены два снимка – грудной клетки и брюшной полости.
Стучусь в железную дверь.
– Простите, тут чьи-то снимки в истории Никифорова. Мы ему рентген не делали.
Доктор презрительно смотрит на меня поверх очков.
– Точно не делали? Только что мы Никифорова смотрели.
– Это невозможно. Никифоров не покидал кабинет хирурга.
– А вы вообще кто? – начинает раздражаться дежурный рентгенолог.
– Я стажёр. В смысле студент.
– Вот идите, студент, и научитесь знать фамилии собственных пациентов.
Озадаченный, я выхожу за дверь. Придётся оставить чужие снимки на столе и подавать пациента в операционную, кому надо, тот рано или поздно обнаружит их в кабинете хирурга.
Мы перекладываем раненого на каталку и выезжаем в коридор. Проходя мимо рентгена, внезапно
