кровью, просто так уж устроен человек, что кровь – седалище его души, за ней-то и охотятся создания ночи. И тут не так важно, сколько крови им удастся выпить, сколько то, что приходит вместе с ней. Хотя значение самой крови отрицать не стоит, она довольно вкусная.
Еще несколько глотков – и сердце начнет биться реже, прекратить нужно до того, как остановится сердце. Эфрат прижимала его к стене своим телом, а потому он еще держался на ногах, но вот удары сердца стали все и реже, и ей пришлось остановиться, чтобы затем медленно опустить его тело на пол. Сознание еще теплилось в нем, но совсем скоро погаснет и оно. Эфрат села на пол возле умирающего человека и прислонилась спиной к кирпичной стене. Она не ощущала холода, хотя от кирпича ее отделяло лишь тонкое кружево. Сейчас она не ощущала даже границ этого тела, как будто ее сознание увеличилось до масштабов вечности и укрывало собой весь обозримый мир. Она знала, что происходит радом с ней и далеко отсюда, о чем говорят люди, оставшиеся в освещенных свечами комнатах, слышала мысли Гедальи, перебирающего пальцами клавиши, но все это было похоже на фоновую музыку, поверх которой звучал голос, все также заполнявший собой все вокруг: Шири смеялась.
Тогда Эфрат поднялась и перешагнув через лежащее на полу тело, пошла назад по коридору. Она сделала несколько шагов, как вдруг ей показалось, что она что-то услышала. Неужели он еще жив? Впрочем, какая разница, это ненадолго. Она продолжила идти и вскоре вышла обратно в освещенный коридор, в конце которого за открытыми дверями остались Шири и ее белокурое угощение. Эфрат не боялась, что ее увидят, у них было достаточно времени, чтобы придать себе невинный вид и вернуться к гостям.
Когда она появилась в дверях, Шири все еще сидела на диване рядом с блондинкой, чья голова лежала у нее на плече.
– Она жива, просто… устала, – Шири ответила на вопрос Эфрат еще до того, как та успела его задать.
– Это хорошо, если пропадет один – ничего страшного, но если оба сразу, это чревато. Оставим ее здесь и вернемся к гостям.
– С удовольствием, а то еще немного и Гедалья перейдет на Дебюсси, а это всегда знак тоски.
– И скрытой страсти к садизму. – Они засмеялись и неспешно начали приводить друг друга в порядок перед возвращением к людям.
Глава вторая. Открытия
Гости разъехались. Блондинку погрузили в машину, как если бы она поддалась той вымышленной страсти к креку, которой была известна Эфрат. То же оправдание, только с более драматическим финалом они предложили тем, кто заинтересовался пропажей жертвы Эфрат. Никто не задавал лишних вопросов, ведь кто может в чем-то заподозрить юную милую девочку, чьи платья по стоимости могут сравниться с небольшой квартирой.
– Знаешь, что рассказала мне наша милая блондинка? – поделилась Шири, когда за последними гостями закрылись двери. – Она говорила со мной о зеркалах, а еще о том, что ее дружок на тебе слегка помешался.
– Только слегка?
