стали рушиться зубастые скалы, в которых черви рыли себе норы. Черви стали издавать громкие визги, которые волчица смогла расслышать даже на своем берегу, и бегать на задних лапах около воды.
Земля затряслась еще раз, да так, что волчица, тявкнув жалобно, отпрыгнула в ужасе и влетела на пригорок, где стояли стражами могучие охрово-коричневые стволы.
Черви словно обезумели. Не переставая кричать, они стали бросаться в большую воду, а вслед за ними падали куски скал, которые они сами же и строили.
Земля затряслась снова, и волчица пустилась наутек, не выпустив, однако, из зубов давно уже подохшего баклана. Охота подошла к концу. Волчица бежала не оглядываясь, и через некоторое время заметила, что земля перестала трястись, раскаты грома затихли вдали, а вокруг стоят нерушимо деревья.
Волчица упала от усталости на буро-зеленый мох – там, где стояла. Если земля трясется – быть беде.
Отступление первое – 12476 лет до рождества Христова
На другой стороне земли, в зеленом лесу, который, как говорили, поддерживал своими ветвями Небо, под старинным дубом-богом происходила редкая радость.
Выгоревшая под ударом молнии сердцевина раскрывала его нутро, два перекрученных корня канатами содержали между собой вход-треугольник. Шатром нависали корни, открывая глазу огромное дупло, а снизу полом служила прежде зеленое разнотравье, а сейчас – утоптанная кожаными мягкими сапогами земля.
Внутри сидели семеро, трое заросших волосами мужчин, двое женщин с животами и ребенок лет десяти с патлами, закручеными в несколько плетей с помощью обычной земляной грязи.
Никаких тотемных знаков не было на телах или набедренных повязках из грязных свалявшихся шкур, служивших скорее для защиты детородных органов от ударов, нежели для защиты от холода или нескромного взгляда. Никаких, кроме тонкого дубового прута, очищенного от листьев и закрученного вокруг шеи.
Седьмой был вестник. Они ходили по земле кругами, от одного берега к другому, от одного племени к другому, истаптывали десятки сапог, разучивали десятки языков, и носили на себе десятки племенных знаков, по которым допускаемы были внутрь племенного круга. Знак дерева был и у вестника – вокруг запястья правой руки с черными от грязи пальцами.
Вестник был святым человеком, человеком, посланным к племени самим богом. Его надлежало накормить, ибо он не был охотником, напоить и обиходить, как отца или матерь свою. Ведь на нем – бог. Куда может быть проще? То, что защищает, должно быть рядом. То, что защищает, – это бог. Ранее племя защищала тонкая река – она поила племя. Но река ушла, оставив лишь песчаник и редкие останки рыбешек, которых не хватит и ребенку. Настала пора искать нового бога. Племя ушло, и леса приняли его – огромный, не занятый никем дуб открыл свою черную попахивавшую гарью пасть.
Теперь богом был дуб. Что может быть проще? Если дуб защищает – значит
