Понимаешь, она говорит так, будто я недомать какая-то. Все не так делаю. У Антоши сыпь на попе появилась, так она со мной в таком тоне разговаривала, будто я хотела убить собственного ребенка. Мать меня тоже во всем винит. Лебезит перед Георгием, чуть ли не в ноги ему кланяется. Заладила, какой он щедрый – и на насос, и на бойлер деньги дал. Еще ремонт обещал оплатить.
– Это же хорошо, что он о твоей маме заботится, – заметила Наташа.
– Конечно, хорошо, только они – Георгий, мать, врачица, – вообще исключили меня. Сами все решают. Как кормить Антошу, как и где с ним гулять. Я не имею права слова. Не могу так больше, – призналась Аня.
– Слушай, прости, пожалуйста, можем мы до магазина добежать? Мне надо на ужин что-нибудь купить. Постоишь с коляской? – попросила Наташа.
– Конечно.
Аня стояла с двумя колясками, когда из магазина вышла мать, нагруженная пакетами.
– Ты что тут делаешь? – ахнула она. – Тебе же запрещено!
– Что запрещено? Помочь подруге? – возмутилась Аня.
– Татьяна Анатольевна сказала, чтобы ты гуляла в лесополосе. Здесь же столько людей, инфекции. А если Антоша заболеет? Кто будет виноват? – начала причитать мать.
– Конечно, я, кто же еще? Во всем ведь я виновата. Всегда, – огрызнулась Аня.
– Не такой я тебя воспитывала. Стыдно за тебя. Чего тебе еще нужно? Чего желать? На голову счастье упало, так ты его не ценишь. Даже ребенка не могла нормального родить, – мать поджала губы.
И тут Аня не сдержалась. Будто прорвало.
– Ты хочешь сказать, что Антоша больной? – заорала она на всю улицу. – Что я ущербная? Тебе другой нужен внук? Щекастый и толстый? А если не такой, как ты ожидала, значит, все, плохой, бракованный?
– Ты не была такой в детстве. С тобой проблем не было. И ела, и спала нормально, – не сдавалась мать. – Значит, плохо беременность ходила, не берегла себя. Поэтому и ребенка раньше срока родила. Не дите же виновато, что больным родилось, а мать, которая не доносила.
– Мама, ты хоть себя слышишь? Ты должна быть на моей стороне, меня поддерживать, а не чужого мужика, который денег дал, ты и счастлива! – кричала Аня.
– А что такого? Почему я не должна быть счастлива? Георгий – золотой зять. Ни в чем мне не отказывает. Тонометр купил, я даже не просила, только на давление пожаловалась. Денег на хозяйство дает столько, что я уже не знаю, чем его удивить. Вот зразы ему сделаю и пирог капустный испеку. Он сказал, что любит капустный. От тебя-то разносолов не дождешься. Не так я тебя воспитывала, не так…
Аня заплакала. Мать ушла не оглянувшись.
Вечером Георгий сделал ей выговор: никаких подруг, никаких дежурств с коляской у магазина. Мать, доложившая зятю обо всем, стояла рядом и кивала, соглашаясь с тем, что тот говорил.
– Или что? – уточнила Аня.
Мать аж присела от ужаса.
– Она больше так не будет, обещаю. Я за ней прослежу, – кинулась она к зятю и начала его умолять: – Молодая еще, глупая, не понимает. Ничего,
