Однако, мне все же нужно задать вам кое-какие вопросы и сделать себе пометки. Где мы можем с вами поговорить?
По правде сказать, в квартире царил беспорядок, но не было ощущения заброшенности, неопрятности, грязи. Скорее, легкий бардак, который знаком всем, у кого есть дети.
Женщина тяжело вздохнула, но все же посторонилась и пропустила меня в глубь квартиры.
За годы работы я действительно насмотрелась всякого и меня наверное, уже было ничем не удивить, поэтому, я профессиональным взглядом сразу же отметила верхнюю одежду, что висела на крючках в прихожей. Бегло пробежалась по изношенной обуви, которая сиротливо примостилась в углу. По одной паре на маму и дочку.
– Соседи на нас пожаловались? – женщина спросила меня, как только я скинула пуховик и повесила его на хлипкий, еле державшийся крючок.
– А что такое? Есть за что?
Я говорила с легкой, едва заметной улыбкой, чтобы вопрос не показался грубым. Вообще, с каждой семьей приходилось налаживать контакт по-своему, очень индивидуально. Не было единого рецепта, или шаблона, но я всегда интуитивно чувствовала людей и отсюда выстраивала линию поведения и разговора, в особенности в первый раз, согласно особенностям каждой из семей.
Женщина хмыкнула, но ничего не сказала, лишь рукой указала в сторону маленькой кухоньки, которая располагалась как раз рядом с прихожей.
– Им все время не нравится, что Катя плачет.
– Детям свойственно плакать, пока они маленькие.
Мы присели за стол, усыпанный хлебными крошками, но похоже, хозяйку это совсем не смущало. Она расположилась напротив меня и опять ее взгляд стал далеким, лишенным сознания и понимания окружающей действительности.
Я быстро достала новую, чистую тетрадку и ручку, а еще, большой лист первичного обхода, который следовало заполнить.
– Итак, назовите пожалуйста свои полные фамилию, имя и отчество.
Пока я задавала общие вопросы, необходимые для отчетности, девочку совсем не было слышно. Видимо, она действительно играла где-то в глубине квартиры.
– Мария Юрьевна, расскажите, почему вы не работает, какие у вас сейчас источники дохода?
Молодая женщина вдруг тихо всхлипнула и по еще щекам полились крупные слезы.
– Я не могу. Не могу. – она судорожно принялась утираться рукавами растянутой, полинявшей кофты. – Не могу работать. Потому что думаю все время о нем. А его нет… И уже никогда… А Катя так похожа…
Марию била истерика. Тяжелая, но тихая, без криков и громких возгласов.
– Леша так любил Катюшу. А потом ушел с работы, ввязался с другом в… а потом и меня…и....Помогите мне! – женщина вдруг резко вцепилась в мою руку и тонкие, но сильные пальцы до боли сжали кожу. Я резко вскочила, видя как мгновенно изменился взгляд Марии. Теперь он выражал безумие, панику и боль одновременно. А еще зависимость. Сильную, которая пожирала изнутри.
– Помогите
