слегка краснеет, затем проводит рукой по волосам, приглаживая их, и натягивает на голову капюшон. Барнетсон видит, как Хансен сдерживает улыбку. А он смышленый, этот парень…
– И, отвечая на ваш вопрос, у нас выстрел из пистолета в лицо с близкого расстояния. Хотя такой профи, как вы, вероятно, уже сделали вывод из довольно красноречивого отсутствия головы.
– Удостоверение личности?
– В карманах ничего нет. Ни кошелька, ни телефона. С другой стороны, можно хотя бы поставить галочку в графе «орудие убийства».
На кухонном столе лежит пистолет, старомодный, с полированной деревянной рукояткой. Но есть и кое-что еще. Мукерджи еще не приступила к нумерации вещдоков, но Куинну не нужен пластиковый номерок, чтобы знать, что это важно. Нож, все еще зажатый в мертвой руке. Нож с кровью на лезвии.
Адам Фаули
21 октября
22:51
– Старик признался сразу.
Я слышу на заднем плане голоса, и это объясняет нарочито уверенный тон Куинна. Я мог бы сам отправиться на место происшествия, но решил дать ему возможность проявить себя. Только теперь меня мучает вопрос, не допустил ли я ошибку. Начать с того, что я не могу вспомнить, когда в последний раз в Оксфорде кто-то в кого-то стрелял. Но дело не только в этом: Куинн прислал мне фотографии. Что-то тут явно не так.
Я поднимаю глаза на Алекс и смотрю на нее взглядом, который ей так хорошо знаком. Взглядом типа «от этого дерьма не отвертишься, и это на всю ночь». Но она лишь улыбается:
– Все в порядке, не волнуйся. Такая уж у тебя работа.
Такая уж у меня работа, если я собираюсь в этом году стать старшим инспектором. Мы говорили об этом время от времени, говорили целую вечность. Но потом был Джейк, а потом ребенок, и дело Гэвина Пэрри[5] вернулось и стало неотступно преследовать нас, и подходящего случая так и не возникло. До – возможно – нынешнего момента. Но это будет большая перемена. Наверное, я даже ненадолго вновь надену форму. Денег будет ненамного больше, и гораздо меньше ответственности, даже если останусь в отделе уголовного розыска. Но после двадцати лет в полиции, к тому же учитывая мой возраст, мне чертовски скоро придется решать, хочу ли я оставаться на месте, и если нет, то достаточно ли у меня амбиций – и, честно говоря, энергии, – чтобы попытаться двигаться вверх. Хотя как уже сказал мне Харрисон своим тяжеловесным тоном: «Вот вам отличный совет. Старший инспектор – это ступенька, Адам, а не место, где нужно застрять». Если я дам согласие, дослужусь до суперинтенданта. И, поверьте мне, это большое дело.
Алекс слегка касается моей руки; она читает мои мысли. Как всегда.
– Как я уже сказала, всё в порядке. Просто постарайся не разбудить меня, когда вернешься.
Я притягиваю ее к себе и целую ее волосы, чувствуя ее теплое, мягкое тело.
– Постараюсь.
– Обещания, обещания… – бормочет она, прижавшись губами к моим губам.
Cм. роман Кары Хантер «Вся ярость».
