й удар по обшивке. Обзорный экран пошел рябью. Корабль закружился, в рубке отключился свет. Искусственная гравитация исчезла.
– Папа, это конец?
– Погоди сынок, сейчас разберемся, – Федор Иванович наощупь искал ручной терминал.
В полной темноте послышались щелчки, звук переключаемых тумблеров. Загорелся красный свет, на экране появилась надпись – аварийный режим включен. Замелькали цифры, пошла перезагрузка бортового компьютера.
– Марк? Марк, ты меня слышишь? – взволнованно спрашивал отец у корабля.
– В аварийном режиме мои функции ограничены, – раздался непривычно монотонный ответ. Все человекоподобные интонации были отключены. В красном свете Паша увидел, как блестят капли пота у папы на лбу.
– Марк, курс на Землю. Какой объем повреждений?
– Пятьдесят шесть процентов. Утечка дыхательной смеси остановлена. Курс скорректирован, – пробубнил бортовой компьютер.
– До дома долетим? – Взволнованно спросил Паша.
– Да, только необходимо очистить левое сопло от постороннего предмета, – ответил Марк.
– Что там? – папа методично щелкал тумблерами, но экраны были безжизненно черными, пустыми.
– Камеры вышли из строя. Данных нет, – монотонно изрек бортовой компьютер.
– Я пойду освобождать сопло, побудь тут за главного. – Отец взглянул на сына, отстегнул ремень и выбрался из кресла пилота.
– Хорошо. Дрон сможет сам освободить сопло?
– Увы, нет. Если со мной что-то случится, корабль доставит тебя домой, – Федор Иванович похлопал сына по плечу, нажал пару кнопок, из стены выехал скафандр. Он ловко забрался в белоснежный костюм, защелкнул шлем и исчез в недрах переходной мембраны.
Паша перебрался в кресло пилота. При тусклом красном свете вся рубка корабля выглядела по-новому. На темных стенах не горели экраны. Не было видно привычного мерцания светящихся точек – звезд. Особенно нелепым выглядел выездной ящик с ручным управлением, который сейчас вольготно раскинулся прямо посреди маленького помещения. Было что-то жутковатое в этих переменах.
– Марк, можешь включить обзорный экран?
– Да, – стена, как бы растаяла, в темном космосе яркими точками висели звезды.
Он успокаивал себя: – Чего я, собственно, испугался? Столько лет мечтал закончить школу и полететь в настоящий, космический полет! И вот сбылось. Может подобные столкновения для отца обычное дело. А нам не рассказывал, чтоб маму не пугать. Подумаешь, астероид. Сейчас папа все починит и улетим домой.
– Марк, у нас сильные повреждения?
По экрану побежали колонки цифр. Паша закинул руки за голову, откинулся в кресле и вгляделся в данные на мониторе. Грустно сидеть в одиночестве.
– Вот тут удар пришелся нам в борт. Повреждена обшивка. Тут часть оборудования улетала в космос… Запас кислорода? – вслух размышлял Паша.
– Марк, кислорода нам хватит?
– Только на одного. Второго надо вводить в гибернацию, – монотонно ответил компьютер.
– Капсулы гибернации готовы?
– Они повреждены. Восстановлению не подлежат.
– Марк, соедини меня с отцом.
– Да? – раздался в рубке знакомый голос.
– Папа, как у тебя дела? – сын нервно постукивал пальцами по подлокотнику кресла.
– К соплу прилипла какая-то странная зеленая губка. Скорее всего это то, что осталось от столкновения с астероидом. Сейчас попробую убрать манипулятором.
– Папа, подключи меня к своей камере, – попросил сын.
На экране появилось изображение: сопло корабля со странной налипшей на него буро-зеленой субстанцией. Рука манипулятора потянулась и коснулась ее. Появилось странное свечение и вдруг изображение замерцало, зарябило.
– Отец! Что происходит? – обеспокоенно крикнул Паша. А в ответ тишина. Изображение с камеры скафандра и радиосвязь с отцом пропали.
– Марк, что там?
– Данных нет. Сигнал пропал. Запустил диагностический дрон, вывожу видео с его камеры.
На экране крупным планом проплывали серо-стальные бока корабля. Он словно ежик, ощетинился множеством антенн, плыл, удаляясь от злосчастного астероидного облака. Дрон двигался в сторону сопла. Медленно и подробно демонстрируя каждый квадратный метр обшивки корабля. Показалось сопло: для такой громады оно выглядело очень маленьким, словно кто-то сделал в обшивке норку. Теперь оттуда выпирало нечто буро-зеленого цвета. Какая-то странная субстанция мешает сделать
