и пакет пряников. Протянул мне руку и высыпал мелочь. – Всё до рубля! А я думал, ты нам зелени привезёшь из города, а не вот это.
– Да потише, – дед поморщился, пристально глядя в телевизор. – Задание прослушал. Какое там слово?
Суета дома знакомая, но подзабытая. Кирилл включил электрочайник, но не те, которые очень быстро закипают, а со встроенным кипятильником. Быстрые уже есть, но они мотают слишком много света.
Чай без пакетиков, только заварка. На красной коробке иероглифы, наверное, купили у Лапиных. Из холодильника достали маргарин Рама, который тогда считался маслом, а Кирилл быстро нарезал хлеб.
– Ну куда такими ломтями? – недовольно пробурчал дед.
Забыл я всё это, но вспоминалось. Но в голове было сложно всё это уложить. Похоже, это читалось по лицу, поэтому на меня с таким подозрением посматривали оба.
– Устал, наверное, с дороги-то, – предположил деда Боря. – Пусть спит, расстели ему, Кирюх.
Отдельных кроватей нету. Своя у деда, для нас с братом неудобный продавленный диван, который раскладывался на ночь. На улице смеркалось, после Поля Чудес начались новости, а потом включили Коломбо, которого дед смотрел, хотя в другие дни ложился рано.
При этом пожарили семечек, потому что покупать жареные было дорого, сырые стоили дешевле.
А я всё никак не мог свыкнуться. В голове и старая память, студента, который весь день веселился в городе. И моя, текущая, взрослого мужика, который прожил намного дольше, чем они. Которого в цеху сегодня прикончила сорвавшаяся колёсная пара. Ну хоть те парни выжили.
Телевизор вырубили, а дед начал ворочаться на пружинчатой кровати. За окном темно, но уснуть я уже не мог. Много мыслей.
– Смотри, чё у меня есть, Макся, – Кирилл показал две купюры по 100000, потом выключил свет.
– Где взял? – спросил я.
– У дяди Васи поработал, грузил металл. Сходим в город с тобой завтра?
– Да, сходим, – пообещал я. – Обязательно.
– Класс!
Кирилл начал вполголоса рассказывать городские новости, но вскоре иззевался и уснул.
Я поднялся и подошёл к окну. Уже когда стало тихо, у меня получилось всё обдумать, и я мог мыслить трезво.
То лето было страшным. Много чего случилось, о чём я долго потом думал, годами, перед сном. Сейчас-то вижу всё. Кирилл меня ждал, ведь я для него старший брат. Но я тогда считал себя очень взрослым и с малолеткой общаться не хотел. В итоге Кирилл огорчился, что я так себя веду, и мы почти не разговаривали.
А потом, перед моим отъездом, он разбился на машине, насмерть, вместе с девчонкой. Кто-то испортил тормоза, так и не нашли, кто именно. А у деда тогда не выдержало сердце…
Нет уж. Я прислонился лбом к холодному стеклу, глядя в темноту. Не знаю, почему я здесь оказался. Может, потому что я успел совершить хоть какой-то достойный поступок, и мне дался шанс всё исправить…
После случившегося я жил дальше, отучился, работал. Вроде бы всё было, но… всегда
