их из сарая для вас, Рита. Ботинки Робби, нашего лесника и плотника. Он их все равно не носит. Как я уже говорила, вам здесь понадобится обувь покрепче. Вроде как раз придутся впору, а?
Мужские сапоги. Как унизительно.
– Ну, теперь оставлю вас в покое. – Это вряд ли. Мардж не двигается с места. Потертые берцы лежат у ее ног, как псы, ждущие команды.
– Вы что-то еще хотели, Мардж? – натянуто произносит Джинни.
– Не знаю, уместно ли мне говорить об этом…
Так не говорите, безмолвно умоляет Рита, вспомнив, как миссис Пикеринг из тридцать пятого дома после такого вступления выдала: «Ничего, родишь нового, Джинни». Руки Джинни, лежащие у нее на коленях, начинают переплетаться. Они всегда ее выдают.
Мардж облизывает зубы.
– Я слышала, что случилось с вашей малышкой, миссис Харрингтон, – выпаливает она, будто заранее заготовила речь. – Глубоко сожалею о вашей утрате.
Молчание затягивается. Рита вспоминает утро после рождения малышки: как она убирала из хозяйской спальни месиво, в которое превратились газеты на полу, пропитанные кровью; забытая стопка испачканных полотенец на подоконнике; металлический запах, повисший в воздухе. Пустая колыбелька.
Мардж шаркающей походкой направляется обратно в коридор.
– Постойте, – вдруг говорит Джинни.
Мардж вытягивается по струнке. Рита готовится к неизбежному.
– Спасибо. – Руки Джинни замирают. Кольцо с бриллиантом поблескивает в землистом коричневатом свете. – За то, что не отрицаете существование моей малышки, как большинство.
Мардж расслабляется с почти осязаемым облегчением.
– О, я забыла. Еще кое-что.
Ну, все. Теперь она точно не уйдет, думает Рита.
– Сегодня звонил какой-то мужчина. Еще до вашего приезда. Просил позвать к телефону вас.
Джинни тут же выпрямляется, как слабый росток после полива.
– Не Уолтер?
– Точно не он. – Мардж прищуривается и повнимательнее присматривается к Джинни. – Звонил три раза. Но имя называть отказался.
О нет. У Риты внутри все обрывается. Только не он. Только не здесь.
– Как странно, – слабо выговаривает Джинни.
Воздух вдруг становится разреженным. Проходит несколько секунд.
– Ну, хорошего вам вечера. – Мардж удаляется, звеня ключами.
Джинни прикрывает рот рукой. Рита сидит неподвижно и не смеет произнести ни слова, только слушает, как дыхание Джинни учащается, как смесь боли и желания вырывается из ее губ сквозь хрупкие, увешанные бриллиантами пальцы.
7
Гера
ДОН АРМСТРОНГ КОГДА-ТО БЫЛ папиным лучшим другом. Они вместе учились в Итоне, и на старой школьной фотографии, которую папа швырнул об стену на Пасху, они широко улыбаются, глядя друг на друга, а не в объектив,
