поручик, к делу.
– Пойду к себе, – засобирался Мануйлов.
– Погоди! – Неустроев встал из своего стола, подошел к шкафу и достал бутылку коньяка, – передай мастеру перевоплощений, заслужил.
Оставшись наедине с Очкасовым, наставник велел тому идти к Ломакину и получить у него жетон сыщика Департамента полиции.
– Жетон именной, распишешься, где скажет вахмистр, потом оформи командировку в столицу сроком на три дня.
– Так ведь обсудили уже…
– Задача будет совсем другая.
Очкасову поручили ознакомиться с уголовным делом по факту убийства Альфреда Гизингера. Неустроев напутствовал, что, ежели убийца не установлен, надобно выписать всех подозреваемых.
Прямо с поезда Очкасов поехал в Департамент полиции, представился начальнику сыска и получил дозволение ознакомиться с делом. После этого у дверей архива просидел битый час в ожидании ротмистра Шишкина Онисима Сергеевича. Архивное дело было похоже на безобразную стопку истерзанных листов. То ли бумага была никудышняя, то ли листы сшивали впопыхах и с нежеланием. Согласно протоколу осмотра тела, обнаруженного дворником Сопелкиным Митрофаном на заднем дворе Сестрорецкого рынка, смерть наступила от множества резаных ран в область живота и грудной клетки. Дежурный дознаватель определил, что убийство совершено с особой жестокостью. В кармане убитого обнаружена паспортная книжка на имя Гизингера Альфреда Дмитриевича, 1883 года рождения, жителя города Пскова. В опознании убитого участвовал его компаньон по совместному делу Моравецкий Мирослав Карлович, 1880 года рождения, проживающий в Санкт-Петербурге.
Очкасов заинтересовался совместной деятельностью двух компаньонов. Нашел документ с адресом их механической мастерской «Самокат». С 1907 по 1909 год созданная ими мастерская приносила высокую прибыль. Но Гизингер решил выйти из дела и уехать в родной город Псков.
В деле остался невыясненным один единственный вопрос – на чем специализировалась мастерская. Почему-то подумалось про оружие.
Очкасов продолжил чтение, вырисовывалась картина преступления. За день до убийства Гизингера на рынке в Сестрорецке произошла разборка между двумя воровскими кланами. Главари по кличке Кальян и Штемпель не могли поделить рынки оружия. Кальян работал в городе, Штемпель в округе. Но Кальян решил расшириться и вылез за пределы городской черты. Штемпель простить появление в Сестрорецке людей Кальяна не мог. Пошли стенка на стенку, только появление полиции привело их в чувства. Многие убежали, оставив после себя четыре трупа. Чуть позже к жертвам разборки присовокупили пятого – Гизингера.
Очкасов отдал дело и, поблагодарив Шишкина, пошел на вокзал покупать билет на вечерний поезд. На улице в памяти всплыл адрес мастерской. На конке Очкасов проехал две остановки и через сто шагов оказался против ворот мастерской «Самокат». Ворота закрыты, но дверь с правой стороны воротины была приоткрыта. Переступив порог, Очкасов засомневался в правильности выводов дознавателей. Даже, если велосипедные рамы, цепи,
