ржаной хлеб и ломтики соленого сала. После третьей стопки Онуфрий прибавил словоохотливости. Начал жаловаться на свою судьбу.
– Я на заводе зарабатывал по сто рублей и больше. А тут оклад шестьдесят пять в зубы и больше взять негде. Мне бы жену найти, детишек завести, а я с утра до ночи на службе.
– Чем же ты так занят?
– Ты, Егорыч, много хочешь знать. А сказывать лишнего права не имею. Ладно, спасибо тебе за сведения и за угощения.
– Ты заходи, надобность возникнет, еще потолкуем.
– Налей-ка еще одну на дорожку.
Онуфрий выпил, махнул рукой и пошел по ступеням вверх.
Неустроев одобрил исполнение задания и крепко пожал Онуфрию руку, выразил уверенность, что к Егорычу они еще вернутся. Оставшись вдвоем с Мануйловым, спросил:
– Говоришь, мешки не выносили? И куда же они делись?
– Куда-куда! Прозевали слепцы мои.
– Думаю, ничего они не прозевали, думаю из каморки Егорыча имеется выход в подвал дома.
– Будешь обыск проводить? – выдохнул Мануйлов.
– А-ну как раскрою все мои подозрения и ничего не найду. Попробую по-другому.
У себя в кабинете Неустроев осмыслил еще раз визит Онуфрия, и еще раз уверился, что из тесной каморки должен быть выход в подвал. У любого дворника много приспособления для чистки снега, колки льда, уборки мусора и прочего. Инструментарий нужно где-то хранить. Надо так, чтобы дворник ни о чем не догадался, но исчез со своего поста на пару деньков.
Неустроев взял сводки наблюдения за домом и вывел для себя один важный момент: Егорыч через день ходил в пекарню, что неподалеку, и покупал горячие бублики, каждый раз по три штуки.
– И то верно, – подумал Неустроев, – бублики хороши горячие.
Недолго думая, Неустроев поспешил в адрес. Пекарню нашел по запаху. Смерил взглядом, шагов триста от дворницкой. Какую каверзу тут придумаешь? Расстояние в самый притык. Неустроев еще раз обвел взглядом окружающие строения и невольно остановился на выступающем карнизе из лепнины между вторым и третьим этажами дома, где пекарня. Обратил внимание, что кусочки лепнины уже отвалились. В голову втемяшилась греховная мысль. Ломакин идею поддержал и взялся изготовить кусок отвалившейся лепнины.
– Форма нам, Кронид Нифонтович, не особо и важна. Она при падении разлетится на мелкие части. Нам главное, чтобы самого вырубила, и в таком состоянии он полежал бы минут десять, пока до больницы довезем.
– Тут главное, на себя грех не взвалить. Вдруг убьем мужика!
– Не боись, до смерти точно не дойдет. Мало тоже нельзя, а то встанет и пойдет, как ни в чем не бывало.
– Может испытаем? – пробубнил Неустроев.
– Если только на вашем молодом даровании – Сергее Иннокентьевиче, – засмеялся Ломакин, но тут же утих, понимая, что сморозил глупость.
– Сегодня у дворника гость был. Бубликов не видел, значит завтра-послезавтра пойдет в пекарню. Успеем за вечер гипсовку отлить?
– Отлить недолго, еще думаю пару камушков
