и Гефеста создал женщину-Пандору. Аганина – твое детище, Очкасов. Теперь ищи ее «ящик».
Егорыч в хорошем настроении вышел с тремя бубликами из пекарни и сделал первый шаг. Вдруг в глазах потемнело и тело стало как бы не его. Очнулся на мостовой, вокруг слышны стуки каблуков и среди гула различимы слова «помощь», «больница». Его подняли сильные руки, положили на мягкое сиденье и колеса загрохотали. Показалось, что он падает в пропасть, потом снова поднимается и опять забытье. Пришел в себя на койке в больничной палате. На голове повязка, слева и справа другие больные.
– Кто меня так? – первое, о чем спросил Егорыч у медсестры.
– У карниза отвалился кусок облицовки и упал прямо вам по голове. Врач говорит, что придется полежать несколько дней под нашим наблюдением. Боится, что могут быть осложнения.
– Мне нельзя тут разлеживаться, мне домой надобно, там работа стоит.
– Хотите по дороге помереть, или хуже того стать дурачком?
– Ты мне доктора приведи.
– Будет только завтра утром. Докторам тоже отдых требуется.
– Тогда я уйду так, – дворник свесил ноги с кровати.
– Санитары! – закричала сестра и два здоровенных мужика уложили Егорыча на место.
Один из них сжал плечо дворнику до хруста и прошептал:
– Двинешься с места, добавлю. Хочешь, чтобы нашу сестру уволили? Мы не допустим.
Мануйлов лично следил за порядком в третьем корпусе горбольницы, а Неустроев в это время обследовал каморку дворника. Поначалу показалось все просто, и Неустроев начал терять интерес. Ломакин поковырялся в висящем замке сундука и, когда открыли крышку, выбросили тряпичный хлам, то взору открылся вход в подвал. Сперва площадка, за ней ступени. Неустроев спустился в полной уверенности, что обнаружит четыре мешка, набитых ворованным скарбом. Но он ошибся. Фонарь высветил стены благоустроенной комнаты с хорошей мебелью, библиотекой и гардеробом, полного дорогой одежды на любой сезон. На столе лежал фотоальбом, который окунул Неустроева в жизнь бывшего офицера русской армии капитана Таранова Валериана Вениаминовича. Почему он променял армейскую жизнь на дворовые радости, оставалось загадкой.
– А где же мешки? – над ухом Неустроева висел вахмистр.
– Может из комнаты есть выход дальше в подвал? – предположил Неустроев.
Ломакин в одном месте начал стучать сапогом по половой доске.
– Здесь и люк имеется, Кронид Нифонтович. Посветите мне, а то не с руки.
Оказалось, что под полом комнаты еще ниже оборудовано другое помещение. Точнее колодец без воды с выложенными каменными стенами. Посередине стоял печатный станок, а на столе по ящичкам разложены литеры, набирай текст и печатай.
Все оставили в первозданном виде, огляделись и поехали в контору. Там начали обсуждать результаты негласного обыска и к теме допустили Очкасова. Когда тот понял в чем дело, чуть не заплакал.
– Значит меня, как полудурка, заставили лазить по оврагам, а сами делали настоящую
