подробности, – гвардеец выдавил подобие учтивой улыбки.
– Я не только о ней беспокоюсь, но и о вас… – выдохнула Алита. – Что это?
Она кивнула на бархатный мешочек в его руках.
– А… это… – Герберт сразу поник. – Это кольца… моей матери… Её украшения… Она всегда носила их… А ещё кулон… внутри которого оказался мой детский портрет…
Наполненные грустью слова дали ответ на столь странное состояние гвардейца.
– Примите мои соболезнования.
– Благодарю, – печально отозвался гвардеец и переложил мешочек с ладони на ладонь. – Вчера я оправился домой, чтобы проверить и… Обнаружил… останки. Она сгорела…
– Сожалею…
– Ну, она хотя бы не стала одной из этих тварей, – процедил Герберт и затих. Он громко и тяжело дышал, а Алита стояла в нерешительности, не зная, что сделать и сказать.
– Я был ужасным сыном, – начал гвардеец. – Даже через года… Я стал взрослым, прошёл через многое, но по-прежнему оставался отвратительным сыном… Какой же я дурак. Я должен был помириться с ней…
– Вы делали то… что могли, – принцесса вновь потянула к нему руку.
– Нет, этого было недостаточно… Я мог сделать гораздо больше. Мог уделять больше времени, мог чаще радовать её… Она всегда заботилась обо мне… Любила, оберегала… А я… Я вместо карьеры выбрал рояль…
– Не нужно так… Я же помню, как мы ходили к вашему дому всё лето…
– Вы считаете, что чек в конверте мог заменить ей хорошего сына? – холодно спросил Герберт.
– О, нет… конечно, нет… Я не это имела в виду… – принцесса постаралась подобрать слова.
– А что же? – требовательно спросил гвардеец и окинул её холодным взглядом.
– Лишь то… – Алита на минуту замешкалась.
Драконица вспомнила собственных родителей: и кровных, и приёмных. Как сама относилась к ним и насколько могла назвать себя примерной дочерью. Вспомнила душевные признания Ясмины в саду перед тем, как открылся портал. Вспомнила и Ариса, который не раз хорошо отзывался о матери и отце. Вспомнила Кристофера и его детские воспоминания. Мог ли кто-нибудь из них назвать себя примерным ребёнком своих родителей?
– Я хотела сказать, что никто не может похвалиться идеальными отношениями с родными. Особенно с родителями. Ни вы, ни я, ни кто-либо ещё, – высказалась принцесса чуть ли не на одном дыхании.
Герберт смутился и опустил глаза в пол. Он нахмурился, отвернулся, будто желая насладиться видами, да так и замер, словно каменное изваяние какого-нибудь известного философа или политика.
– Леди Клаудия говорила, что леди Лорэна очень гордится ею, будто она примерная дочь. Но разве это так…
– О, разумеется, как же я забыла о своей дорогой сестрице, – по-деловому выговорила Алита и тихо засмеялась. Гвардеец присоединился к ней.
Шутка развеяла напряженную обстановку. Какое-то время они смеялись,
