он умолк, убрал в вещевой мешок фотографию Шептицкого, а Таисия быстро поднялась и, пожелав ему здоровья, удалилась.
Бандеровец отдыхал и набирался сил. Ночью он выходил из своего убежища и гулял по парку. По указанию матушки игуменьи монастырский сапожник сшил ему новые сапоги, а швейная мастерская одела в теплое белье и добротную одежду. Каждый день на кухне ему готовили отбивное мясо, поили горячим кофе со сливками и угощали от имени матушки Моники пирожными.
В Букачевском районе, куда территориально входило село Подмихайловце, руководители и участники вооруженных отрядов «партии Бандеры», находились на нелегальном положении и укрывались в лесных массивах, в специально оборудованных убежищах-бункерах. К концу 1944 года отряды националистов насчитывали около 7 тысяч человек.
Здесь царил дикий разгул, жестокий террор по отношению к местному населению. Бандеровцы изуверски уничтожали сельский актив, коммунистов, комсомольцев и даже тех, кто с симпатией отзывался о советской власти и о возрождающихся колхозах. Они нападали не только на маленькие подразделения Советской армии, но и на крупные части. Советские войска несли потери как в живой силе, так и в технике.
Терпеть такое дальше было невозможно. В конце декабря 1944 года в Букачевском районе началась чекистско-войсковая операция против орудовавших там банд. В ней было задействовано большое количество подразделений внутренних войск НКВД. 28 декабря части 19 бригады прибыли в село Подмихайловце, где руководителями операции был оставлен гарнизон в составе роты. Основной задачей его личного состава стала борьба с бандитами и защита от них населения и местных органов власти.
Присутствие советских войск в селе вызвало панику среди монахинь. В это время матушку игуменью и ее ближайшее окружение больше всего волновал «Корнель». Долго они думали, что с ним предпринять, и по предложению матушки Моники он был спрятан в малюсеньком подвальчике, ведущем из коридора дома на чердак. Охранять бандита стали две монастырские послушницы под видом работниц прачечной, которая находилась тут же рядом.
«Корнель» имел с собой пистолет и несколько гранат. Потрясая перед монахинями пистолетом, он не раз зло кричал:
– Живым меня не возьмут! Я им живым не дамся! Я устрою им тут бойню…
Бандеровец матерился, а бедные монашки испуганно крестились, представляя, что может быть в монастыре, если русские солдаты прознают про этого «героя».
Невесту «Корнеля» матушка игуменья облачила в монашескую одежду и спрятала в келью, дав ей указание выходить из нее только по большой нужде. Для маленькой – ей поставили ведро. Объясняя этот свой удивительный и очень неприличный в глазах церкви поступок, матушка игуменья заявила Таисии:
– Я спасаю жизнь этой великой украинской патриотке. Русские слишком хорошо знают ее, и пощады от них ей не будет.
На кухне, в прачечной и в пекарне появилось еще несколько жен бандеровцев, которых
