проскользнул в свою комнату. В квартире стояла мёртвая тишина, а это значит, что скорее всего, все уже легли спать. Что ж, значит есть время подумать над тем, что я должен сказать Маше и своим друзьям. А это… оказалось значительно сложнее, чем я полагал. Когда я мчался домой, то мне казалось, что я смогу всё им рассказать. Вылить всю свою боль и тревогу. А как только очутился в квартире, то сразу почувствовал волнение. Как я буду смотреть Маше в глаза? Что я скажу друзьям? И как они отреагируют? Надо разобраться.
Поэтому я включил свет, запустив из пальца электро-заряд в люстру. В комнате вспыхнул яркий свет. Никогда не любил затемненные комнаты, в них и читать трудно, и писать что-нибудь. Поэтому во всей квартире были установлены самые яркие лампы и люстры, которые только продавались у нас в Фастиуме.
Как только скрылась тьма, уничтоженная светом люстры, я увидел Машу, которая стояла в дверях. Она была всё так же прекрасна: в своих любимых белых шортиках и короткой футболке из той же цветовой гаммы. Где-то внутри моей груди что-то затрепетало, задёргалось. Ноги стали подкашиваться, я ощутил странное волнение. Сразу за этим, как по волшебству, я почувствовал тепло и комфорт. Машины щёки тут же подрумянились, из-за чего она стала выглядеть ещё милее. Но мне казалось, что это понимаю только я. Только я один.
Она грозно сложила руки у себя на груди и просверлила меня укоризненным взглядом. Казалось, что этим взглядом она готова испепелить меня в эту же секунду. Но похоже её цели были немного другими, ибо она облегченно вздохнула и опустила свои руки, показывая при этом кулак. Когда Маша сердится, всегда похожа на маленького ребёнка, это очень мило выглядит, ха-ха!
– Вернулся? Так я и знала. – буркнула Маша, разминая свои кулаки, от чего те начали громко хрустеть. Такой хруст услышал бы даже глухой, что уж говорить про меня. Даже страшно стало… Не хочется погибать от Машиной руки, ха-ха. – Егор конечно предлагал поискать тебя в городе, но я знала, что ты отправился к своей маме, чтобы попрощаться напоследок. А это означало лишь одно, что ты обязательно вернёшься, чтобы забрать свои вещи. И… о чём ты вообще думал? Тебе не стыдно?
Я молчал. И так был удивлен, что она узнала о моих планах, невзирая на то, что я ей ничего не говорил. Да и что я мог сказать? Она ругала меня за дело. В такой ситуации нужно было понимающе помалкивать, чтобы она поняла, что я искренне жалею о том, что так плохо поступил. Это же Маша, она чересчур хитрая. Уловки с ней не прокатят.
– И только попробуй сбежать. Найду, урою и закопаю. – продолжала злиться Маша, незаметно для себя притоптывая ногами. Мне показалось, что от её грозного топота сейчас обвалится потолок, который погребёт меня под своими обломками, спасая от ссоры. Но потолок не обваливался, а я продолжал внимательно слушать свою напарницу. – Егора, Рому и Влада разбужу. Вместе закопаем. Думаю, что они будут не против.
– Я… – хотел было объясниться, но Маша сделала вид, что ничего не слышит. Она мгновенно перебила меня, продолжая ругать.
