ему хлеба, он за революцию воюет!
Взял я хлеб, половину сам по дороге съел, другую шоферу отдал. А он еле за рулем сидит, на ходу засыпает.
– Отпусти ты меня, – просит, – пожалуйста. Устал, сил моих больше нет тебя возить.
– Ладно, – говорю, – до Смольного довезешь и можешь ехать…
Приехал в Смольный, поднялся на третий этаж, прямо в Военно-революционный комитет. Вхожу. Не очень большая комната, две двери: одна, через которую я вошел, в коридор, вторая направо – в маленькую комнату, смежную с первой. Мебели в комнату почти никакой, только налево от входа два стула. На одном, согнувшись, сидит какой-то человек, положил на другой стул бумагу и быстро-быстро пишет. Повернут этот стул спинкой к стене, а у стены, опершись руками на спинку стула, стоит Владимир Ильич и говорит. Тут же, в комнате, Свердлов, Дзержинский, Подвойский, Урицкий, Аванесов, Антонов-Овсеенко, еще несколько человек незнакомых. Некоторые стоят, другие сидят на полу, на корточках. Всего в комнате человек десять – двенадцать. Обсуждается вопрос о штурме Зимнего дворца, где засело Временное правительство.
Я остановился у двери. Как раз Владимир Ильич кончил говорить. Все зашумели. Посыпались реплики, вопросы. Подвойский сказал:
– Надо составить план штурма Зимнего.
Поручили Антонову-Овсеенко, Лазимиру и мне. Лазимир, совсем молодой прапорщик, почти юноша, был тогда левым эсером, но шел с большевиками. Он очень активно работал в Военно-революционном комитете, был даже первым его председателем, до Подвойского. Вскоре после Октября он окончательно перешел к большевикам.
Вышли мы во вторую комнату. Там стояла высокая тумбочка, вроде учительской кафедры. Возле нее мы и примостились. Обменялись мнениями, и Антонов-Овсеенко стал писать.
Наметили всего пять пунктов:
В 9 часов вечера послать в Зимний парламентеров и предъявить ультиматум.
Если Временное правительство откажется немедленно сдаться, Петропавловская крепость дает сигнал ракетой.
После этого «Аврора» дает три холостых выстрела.
Петропавловская крепость открывает стрельбу по Зимнему дворцу боевыми снарядами.
По этим сигналам красногвардейцы, моряки и солдаты начинают штурм Зимнего.
Между прочим, кое-кто, в том числе и некоторые историки, выражают сомнение: не может, мол, быть, чтобы план штурма Зимнего вырабатывался только 25 октября, да и насчет председательствования Ленина на заседаниях ВРК не известно. Нет этого в документах!
В документах действительно этого может и не быть. Тогда было не до документов, и далеко не все в документах зафиксировано. Но тут на помощь приходят люди, память. В жизни каждого человека бывают моменты, которые врезаются в память навсегда, навечно. Так и это утро 25 октября 1917 года, Ленин, облокотившийся на спинку стула, поручение ВРК, все значение которого я понял лишь много-много позже, никогда не изгладятся из моей памяти[2].
Кончив
О том, когда рассматривался план взятия Зимнего, рассказывают и другие.
Один из руководителей ВРК, В.А. Антонов-Овсеенко, в 1918 году, то есть через год после Октябрьских дней, писал:
«Утром 24 октября по распоряжению Военно-революционного комитета выход закрытых газет был возобновлен… Военно-революционный комитет для разработки плана борьбы с Временным правительством выделил особую комиссию из трех лиц: Подвойского, Лашевича и меня, которая отдала ряд распоряжений по занятию вокзалов, наводке мостов, захвату электростанции, телеграфа и телефона, Петроградского телеграфного агентства.
Одновременно было принято решение о разгоне Совета республики. Это было осуществлено к 2 часам дня 25 октября. Принят был предложенный мною план захвата Временного правительства в Зимнем дворце». («Известия», 6 ноября 1918 г., № 243.)
Другой активный участник Октябрьского восстания и штурма Зимнего, комиссар Павловского полка в Октябрьские дни О. Дзенис, в 1921 году писал:
«Так прошла вся ночь с 24 на 25 октября… Утром я направился в Ревком (военно-революционный комитет) для участия в выработке плана предстоящих действий и для получения дальнейших директив… Утром 25 октября, часов в 11, в комнате Ревкома в Смольном намечался в грубых чертах «оперативный план». Было решено оцепить Зимний дворец и Дворцовую площадь плотным кольцом. Мы, приехавшие из частей, немедленно отбыли на свои места практического проведения задачи» («Правда», 6–7 октября 1921 г., № 251).
Как известно, к окружению Зимнего практически приступили около 4 часов дня 25 октября 1917 года (примеч. к 1‑му изд.).
