мне лично, когда ещё не было ничего официально опубликовано о царской семье. Она рассказала, что тогда все арестанты поняли и не сомневались, что царскую семью убили.
– Ничего не понимаю! – сказала внучка.
– Подрастёшь, поймёшь. Сейчас тебе следует обязательно понять лишь одно, что никто и никогда не должен знать ни о фотографии, ни о моём рассказе. Иначе приедет за мной Чёрный воронок.
– Да что ты, тятя? За тобой-то за что? Ты хороший, ты столько сделал для людей, для страны. Тебя все уважают, зовут только Николай Афанасьевич. Ты же главный тут был. В Гражданскую войну, говорят люди, вы с бабой много сирот приютили, кормили и заботились о них. Ты добился, чтоб здесь детдом открыли. А о братьях твоих ты что-нибудь слышал?
– Нет, Надюха, это не в счёт. Все делали для страны всё, что только могли, и то, чего не могли, всё равно делали. Да и детей чужих у нас было всего четверо: Гриша, Митя, Андрей и девочка Полина. А остальные-то, так или иначе, родственниками были, в основном племянники двоюродные. О брате старшом слыхал: он большим революционером стал, да убили его. Люди сказывали: когда они отступали, мёртвого его несли от села к селу, не бросали – с почестями хотели похоронить. Где похоронили и как – не знаю. Про среднего брата ничего не слышал.
Дед встал, спрятал фотографию и показал внучке, где лежит крестик.
– Ладно, иди домой. Я что-то утомился, полежу немного да дальше шить буду. Мать-то молоко налила тебе, возьми.
Принято было в крестьянских семьях после того, как в семьях появлялись дети: мужу называть жену – мать, а жена в свою очередь называла мужа – отец, а когда появлялись внуки, муж называл жену – бабушка, а жена мужа – дедушка.
– Да хлеба возьми, видно забыла положить-то, старая. Да не бойся, не ты берёшь – я даю.
Деду долго лежать не пришлось, пришли из школы две дочери. Школа находилась в полуразрушенной церкви. Вернее, в запустении находилась верхняя часть церкви, куполов с крестами на ней уже не было, пустовала звонница. Само здание было отремонтировано, отремонтировано было ещё несколько помещений и домов, когда-то служившие монастырем и подсобным помещением для служителей храма божьего. В одном помещении, около церкви, находился совхозный гараж. В здании бывшего монастыря размещались классы начальной школы. Младшие дети учились в первую смену. Средние классы обучались в каменном старинном здании школы семилетки, что находилось в двухстах метрах через дорогу от церкви. Старшие классы и ученики вечерней школы учились в этой же школе во вторую смену. В первую смену ходил на учёбу и Витя, брат Нади. Сама Надя училась во вторую смену. С утра, ни свет, ни заря бегала к деду с бабкой помогать по хозяйству.
Николай раздал дочерям задание, что необходимо сделать за вечер, а сам сел за свою Зингеровскую швейную машинку и стал шить. Хорошая машинка: шьёт всё без разбору, не капризничает. Вот и сейчас дед шил для колхоза из брезента тенты, надо осенью зерно закрывать от дождя, сараев-то в страду не хватает. Отец всегда был образцом трудолюбия и не
