не так уж и красиво, если оно никому не понравилось. Платье было коричневое, однотонное, без каких-либо рисунков и украшений, вероятней всего это была чья-то школьная форма. Таня вернулась домой, недолго думая, взяла ножницы. Окуталась одеялом с головой и стала вырезать, как она думала, цветочки на однотонном платье. Пришла мать с обеденной дойки и застала дочь за этим усердным «украшением» платья.
– Ты что там под одеялом делаешь? – спросила мать.
– Цветочки вырезаю, – ответила девочка и продолжила вырезать, не снимая одеяло с головы.
– Какие цветочки? – ещё больше заинтересовалась мать и убрала одеяло, – ты что наделала? Ты зачем платье-то испортила?
– Я не испортила, я сделала его красивым, – ответила девочка.
– Вот глупая! Приноси тебе платья после этого! – расстроилась мать.
Таня встала и стала смотреть на «цветочки». Под одеялом в полной темноте цветочки что-то не очень получились, получились лишь дыры. Только теперь девочка поняла, что не просто испортила платье, а уничтожила его. Села и заплакала от обиды и досады на саму себя. Надя не стала далее ругать дочь, но и не утешила. Она варила суп и думала о том: «Как показать соседям, что Таня тоже гуляет по улице одна, без детей. Как назло Наташи дома нет, присмотрела бы за детьми. А мне по дому меж дойками надо столько дел переделать».
– Да где она всё ещё носится? Обычно, я в дом, и она за мной.
Тут в окно постучали мальчики, Надя через окно спросила:
– Что нужно?
– Наташа упала с дерева, там лежит, плачет! – указали мальчики в сторону леса.
Надя выключила плитку и выбежала на улицу. Тане хотелось побежать за матерью, но детей оставлять одних строго запрещалось. Девочка взяла маленького братца на руки, села у окна и стала ждать, когда вернётся мать с сестрой. Она, не отрываясь, смотрела в окно, тихонько напевая про деда Егора, не подозревая, что у неё есть дед, и, что зовут его Егором, что это имя в этом доме под запретом:
– Из-за леса, из-за гор,
Едет дедушка Егор.
Сам на лошадке,
Жена на коровке,
Дети на телятках,
Внуки на козлятках!
Надя с мальчиками добежала до старой ветвистой берёзы, под которой от боли кричала Наташа. Мать схватила за плечи дочь, испуганно повторяя:
– Где? Где болит? Что случилось? Покажи пальчиком. Родная моя, где болит? Как ты упала?
– Она просто залезла на берёзу и сорвалась, – хором доложили трое друзей девочки.
– Высоко залезла?
– Да, высоко! Вон на ту ветку, – также дружно мальчики подняли руки вверх.
– Ну и какой чёрт тебя туда занёс? Зачем ты туда залезла? Господи, поди переломала все руки и ноги!
Расстроенная мать, чуть не плача, присела около дочки и стала ощупывать её руки и ноги. Ноги и руки девочки были целы, никаких других ран на её теле мать не нашла, но видела,
