в роскошный дворец, где в бассейнах еще совсем не так давно плескалась прозрачная вода, а теперь лежал песок и снова убеждал себя в том, что люди вернутся сюда, чтоб расчистить бассейны, запустить фонтаны, вырастить цветы. Но шли дни за днями, проходили годы, столетия. Трескались стены города, красивая мозаика куполов, словно рыбья чешуя, слетала книзу. Ветер злился на людей за то, что они не возвращались, чтобы собрать и похоронить останки собратьев и вновь дать городу жизнь своим присутствием. Он проклинал их и желал скорее добраться хоть до одного из них. Он уж наказал бы его за такое безрассудство – бросить город серым шакалам, этим мерзким тварям, что питаются падалью. Однажды злость на людей стала нетерпимой. Ветер набродился на пальмы. Он рвал остервенело их листья, плоды и затих лишь тогда, когда увидел на песке сломанной одну из них. Он очень тосковал над ней. Пальма никогда уже не возвышалась над пустыней. А вот, наконец, Человек. О, он на то и Восточный ветер, чтобы дать ему все, открыть двери в тайные сокровищницы мертвого города, сделать Человека владыкой дворцов. Тир открыл глаза. Высоко над головой широкими листьями шумели две пальмы, ствол сломанной, третьей, лежал на горячем песке кроной к озерку. Вечернее солнце протянуло медные лучи на стволы, которые теперь, напоминали бронзовые колонны. Озерко, которое спасло Тира от жажды, словно горело в солнечном свете, бросая горсти золотых монет- зайчиков на ноги, жалкую траву, что росла кое где только тут вблизи озерка. Приятная прохлада разливалась по измученному телу, возвращая Тира к действительности. Он поднял голову, затем сел и осмотрелся. Незнакомое место казалось призрачным видением. Он протер глаза. Нет, это не мираж. Вода вот, рядом, значит жизнь. Волна радости заслепила глаза. Тир упал наземь. Горячие скупые слезы покатились по грязним щекам. Тир постепенно успокоился. Память рисовала страшные дни пути. На миг показалось, что это был сон, видение пустыни и невыносимой жары. Он вспоминал все, что с ним произошло. Семь дней без воды и пищи под испепеляющим солнцем пустыни – нет, это невозможно повторить. Даже не хочется думать о продолжении пути. Хоть вода озерка и напоила его. Но голод не давал покоя. Он увидел в песке несколько круглых, величиной с человеческую голову, плодов. С трудом поднял один, обессиленными руками. Ему хотелось разбить кокосовый орех ударом один о другой, но с этой затеи ничего не вышло. Лишь обессилив еще больше, он рухнул вместе с орехом в руках в тени пальмы на мягкий песок. Отдышавшись, Тир, как во сне, шатаясь, медленно поднялся на ноги. Взгляду открылась наполовину засыпанная песком стена города с сторожевой башенкой, возвышавшейся у ворот. Даже теперь стена была все еще высокой. Тир направился к воротам, закрывавшим широченными створками вход в город. Он, хоть и не явно, все же помнил, что здесь прошел к целительному роднику через город сквозь открытые ворота. А кто-то закрыл за ним ворота, а может это сделал ветер?