по праздникам для увеселительных мероприятий. – догадался Тир. – Значит должны быть винные погреба?” Тир почти ощупью добрался до входа в погреб. Ногой нащупал первую ступеньку и в темноте, окутавшей вход в подвал, сошел вниз. Там ощупью стал исследовать подвал и скоро наткнулся на влажную бочку, потом еще на одну, еще и еще. Внизу, на одной из бочек, он нащупал деревянную пробку, торчащую из бочки, как сучек из ствола дерева. Тир попробовал сдвинуть ее, безуспешно. Тогда собравшись с силами ударил по пробке ногой, результата нет. Усталость навалилась с новой силой, заставила опустится на холодную и сырую землю погреба. Руки в темноте искали опору и наткнулись на небольшой камень. Тир схватил его в правую руку, стоя на коленях и нащупав пробку, стал колотить им пытаясь выбить пробку. Глухие удары камня о дерево будили тишину подземелья, но пробка не поддавалась. Немного переведя дух, он снова взялся колотить камнем о деревянный сук. И сук сломался. Силы вновь оставили его, с колен он сполз вниз и на сей раз очутился в мокрой липке и вкусно пахнущей вином луже. Тир ощупал то место где сломалась пробка. О! Чудо. Там сочилось вино. Он подставил ладонь и не дожидаясь, когда в ладони окажется достаточно вина, жадно слизывал небольшие влажные порции с ладони. Так продолжалось до тех пор, пока силы окончательно не оставили его… Как вышел Тир из погреба, он не помнил, но заночевать ему пришлось на круглом столе, с которого он смахнул ладонью истлевшее тряпье с песком. Ночь вышла холодной. Сон то приходил, тепло укрывая тело, то исчезал, пронизывая иглами холода. Тир в такие минуты скрючивался клубочком, прижимая ноги и руки к груди. “ Вот утром, – тешил он себя, – я разыщу топливо и зажгу огонь на следующую ночь, будет тепло, ночь будет теплой”. От этих дум Тиру становилось теплее, и он снова забывался во сне. Когда солнце поднялось над горизонтом и прогнало прохладу прочь. Сладкий сон охватил Тира. Впервые за восемь ночей он крепко спал. Проснулся лишь тогда, когда жара, протянув свои щупальца в окно, добралась к нему, стянула остаток сна. Тир открыл глаза. Ослепляющий сноп света полоснул словно лезвием. На миг показалось, что мелькнула какая- то тень и исчезла. Тир вскочил и обнаружил, что кусок ватного заплатанного во многих местах халата, укрывал его ночью. Внимательно осмотревшись, он вдруг увидел, что под казаном тлеет огонь, а из него идет вкусный запах. Но обнаружить присутствие человека, ему не удавалось. Как будто сам собой загорелся огонь в очаге и сварил ему вкусной бульон из дичи. Недолго думая Тир бросился к казану и черпая горячий бульон половником, оставленным кем- то, обжигаясь и давясь, жадно ел содержимое. И только, когда на дне не осталось ни капли, а голод с удвоенной силой подхлестывал съесть еще несколько порций, он обнаружил, что еды больше нет… Тир постепенно восстанавливал силы. Сутки, сменяя друг друга, тянулись в однообразной последовательности дня и ночи. Утром он обнаруживал в казане все большие порции похлебки, а однажды даже выловил кусочек мяса, по всей видимости это было мясо