взлетели в воздух, закружившись вокруг Аманя, набирая скорость с каждым словом. – Впрочем, нет, не жили. Они умерли ещё в утробе и родились, не издав ни единого вздоха. И обратило их Небо в демонов. Бедные, бедные дети великого Императора, они никогда не знали своего отца…
Тени рядом с Аманем дрогнули, оживая. Невидимая волна дыхания иного мира, который люди называли Бездной, далёкого и нематериального, чернильной мглой поднялась из земли и заплясала под руками шэнми. Амулеты в воздухе охватило пламя, но не могло их сжечь, лишь письмена разгорались, изнутри накаляясь от каждого нового слова, взывавшего к ним. Нет, Амань не был безумен, он прекрасно понимал, что делает.
– И обернулись они в чудовищ, неся людям пагубу, смерть и страх. Бедный отец, он так никогда и не обнял своих детей…
Туман, точно живой, клубился под его ногами, и из сполохов медленно вырастали три фигуры. Они росли на глазах, обретая смутные человеческие очертания. Обнажались острые клыки, загорались жёлтым глаза, трескалась чёрная кожа, под которой, казалось, текла лава. Выше и выше, три фигуры уже достигали верхушек деревьев, но не делали ни шага, словно скованные цепями. И прежде чем этот мир оглушил их рёв, Амань холодно приказал:
– Идите. Всё живое на том берегу – ваша добыча.
Тени, сгустившиеся на холме, лавиной рухнули вниз.
За пару мгновений до того, как мальчишки должны были неминуемо умереть, что-то поменялось. Время если не остановилось, то точно замедлило свой бег – или Кану так только казалось? Он был парализован точно так же, как и Вэй, как и все у этой проклятой реки. Но если Вэй пытался побороть оцепенение и бежать, то Кан, которому это чувство было до боли знакомо, смотрел на огненное небо, словно на спасение. Что-то ему кричало, что лучше смерть, чем то, что уже кружило вокруг них, оживало и прорывалось в этот мир. И когда огонь уже был так близко к ним, невидимая сила схватила их и отбросила в сторону, будто мешки с рисом. Точно так же, как отец тащил его маленького в свой кабинет по воздуху, когда он пытался снять со стены гуань дао.
Небо и земля несколько раз поменялись местами, пока Амань не схватил его за шиворот, оглушённого и беспомощного, как щенка.
– Папа?
Нет, это был не отец. Это не мог быть отец. Просто морок Чудовища. Кан утопал в кошмарах детства: ему мерещилась та тьма, что пыталась забрать его, она была везде, он погряз в ней руками и ногами. Тень облизывала трупы, растекаясь по земле вслед за шэнми со светлыми волосами. Звон в ушах стихал, но за ним пришёл рёв, который не мог принадлежать ни одному живому существу. Мимо Кана прошло нечто настолько огромное и ненастоящее, что он был уверен: это ещё один морок. Монстр буквально горел на солнце, кожа шипела и слезала с него, и вой походил на болезненный стон. Демона будто бы тянуло вперёд, несмотря на то что каждый шаг приближал его к гибели.
– Кан! Что происходит? Кан?!
Вэй. Вэй был жив, и стоило Кану скользнуть взглядом по парящим вокруг отца печатям, как он рефлекторно
